Сашка, подрагивая от утреннего холода и недоброго предчувствия, пошла открывать дверь. На пороге стоял замученный лейтенантик в летней рубашке с короткими рукавами. Руки у него были длинные и бледные, как стебли болотных растений.
— Ты все-таки звонила легавым, — прошипел Илья с ненавистью разглядывая милиционера. — Ну, пеняй на себя. В этой стране инициатива наказуема.
— Не парься, Илья. Позвони в редакцию…
— Чтоб не ждали, — проворчал Илья, натягивая джинсы, — ты хочешь, чтобы я отпустил тебя неизвестно куда с этим блюстителем.
— Батурина Александра Романовна? — зачитал лейтенант по измятому блокнотику. — Проследуйте в отделение для дачи свидетельских показаний.
Илья подвез Сашку и пешего лейтенанта до Метрогородка. Не теряя бодрой уверенности в себе, Сашка поднялась по ступеням в «следствие», по пути выискивая что-нибудь забавное, изобличающее непроходимую тупость «держиморд», над чем потом смогла бы всласть посмеяться в очередном опусе.
Илья первым вошел в кабинет с надписью «старший следователь И. А. Конюхов» и уселся напротив следователя, скрестив на груди руки.
— Рассказывайте Александра Романовна, как на духу, что занесло вас в этот злополучный вечер к Митяеву Георгию Петровичу, лицу без определенных занятий, да к тому же злоупотребляющему алкоголем? — Крупный человек с грубым землистым лицом типичного пролетария, казалось, не замечал Ильи.
— Если скажу, что сострадание, вы, конечно, не поверите…
— Разумеется…
— А что, собственно, случилось, командир, разве это не самоубийство? — развязно спросил Илья.
— Самоубийство, чистой воды…
— Тогда в чем же дело? — почти обрадовалась Сашка. — Знаете, я же костюм и кроссовки ему везла. Они еще со мной. Может, передать, пусть оденут…
Конюхов посмотрел на нее странными светлыми глазами и молча протянул фотографии.
Сашка вскрикнула и закрыла рот ладонями. На снимке у трупа Митяева отсутствовала кисть правой руки.
— Нет, нет, — замотала головой Сашка, подавляя приступ тошноты. — Когда я была там, у него были обе руки…
— Успокойся, Санти, тебя никто ни в чем не обвиняет. Господин начальник выясняет подробности. Кстати, я исполнительный директор медиа-холдинга Илья Бинкин.
Илья сунул визитную карточку почти в нос пролетарию.
— Господин следователь, я заявляю…
— Господ мы еще в семнадцатом году… — мрачно заметил пролетарий, — но, кажется, не всех… Ну ладно, разберемся. Когда вы оказались в квартире Митяева?
— Около шести.
— Значит, между шестью и одиннадцатью часами кто-то заходил в квартиру. Кстати, она была открыта?
— Да. Похоже, он ее вообще не запирал.