Иван Пестерев.
Бум! Бум! Бум!
Грохот сотрясал и нарастал, с каждым мгновением изменяясь, но никак не прекращаясь. Утробно хриплый звон переходил в немилосердный рев, подавляющий все мысли, и раскалывающий от напряжения череп. Словно огромное цунами, уничтожая все на своем пути, оно неслось, почти полностью поглощая сознание, и лишь ненадолго ослабевало, давая столь нужную мне мимолетную передышку. Что это? Никто не мог дать мне ответа, откуда взялся этот грохот? Вокруг тьма, ничего не понимаю, ничего не могу сделать, не могу прекратить эти взрывы-удары, сыплющиеся на меня отовсюду. Не знаю, проходят ли минуты, или целая вечность до краев заполненная почти непереносимой мукой, но постепенно удары ослабевают. Уши больше не чувствуют того напряжения, когда последние силы отдаются на то, чтобы не упасть за грань безумия. Еще миг и ты навсегда оглохнешь. Внезапно упала водопадом тишина, поглощая абсолютно все, только в ушах щелкает, как от перемены давления.
«Это только сон!– мелькнуло радостно на краю измученного сознания».
Но нет, я прекрасно чувствую, что лежу на чем-то мягком и удобном. Не ощущаю тела – оно ноет, словно совсем недавно до полного изнеможения тягал гири и бегал бесконечный кросс. И темень, кромешная темень вокруг! Что это такое? Глаза упорно не желают открываться, словно им что-то мешает это сделать. Делаю попытку пошевелить головой, но вместо ожидаемого движения чувствую, как на меня накатывает давящая боль, с каждой секундой усиливаясь и даже не думая о том, чтобы пройти.
Виски раскалывается от невидимых тисков, не желающих отпускать меня, из своих объятий Мое сознание медленно погружается в омут боли, грозя сорваться в бездну безумия.
«О Боже, что же такое?!– крик разума прорывается сквозь заслоны этого кошмара».
-Дайте мне аспирина…– едва слышно шепчу я, чувствуя, как с каждым новым звуком боль уходит, оставляя пульсирующий очаг безумия, как напоминание о себе.
Но нет… никакого шевеления от моих полных боли и отчаянья слов, видимо сейчас ночь и все медсестры уже спят, уткнувшись в старенький женский журнал, оставленный какой-нибудь пациенткой. Как это все знакомо…
Боль сменилась неприятным жужжанием, сводящим меня с ума, но и оно постепенно, секунда за секундой начало стихать и пропадать, в конечном итоге оставив горький осадок воспоминания своего бессилия и слабости.
