– В Москве. Я рассказала ему о Валентине.
– И что он? – Маша окончательно пришла в себя. Даже села и прибрала к рукам пакет с шалью, прижала к груди, прошептав: – Матерь божья! Как отреагировал-то?
– Сказал, что хочет, чтобы мы приехали с Валей в Рим, он сделает приглашение… Или просто по туристической путевке… У него жена и трое детей, у Паоло…
– А что у тебя с твоим… Александром? – Это имя она просто выплюнула. Она терпеть не могла моих любовников.
– Он бросил меня, Маша.
И тут уже я не выдержала. Вспомнила, как, вернувшись из Москвы, не обнаружила в квартире Александра. Вместо него лишь записка, мол, ухожу, пока, чао… Я не стала рассказывать Маше о том, что Александр забрал все мои наличные деньги, часть украшений и, главное, коробку с камнями…
– Так он же нигде не работал, жил за твой счет, куда же он пошел?
– К другой бабе, еще старше меня, у нее два ювелирных магазина и свой ресторан на Театральной площади…
– Ева, ну скажи мне, где ты только таких подлецов находишь?
Я расплакалась навзрыд, по-бабьи, и Маша пожалела меня, сказала, что сделает все так, как я попрошу.
– Может, ты и права, во всяком случае, она увидит, что ты за человек, и сама решит, нужна ты ей или нет. Но она-то тебе нужна? Или у тебя в голове одни мужики?
– Это ты про Наима? – Я знала, как ее остановить.
– А где он?
– В Швейцарии, зубами занимается…
– А я уж думала, что серьезное… – Она снова смешно так поджала губы, мол, я все понимаю, мне ничего не объясняй. Наим был единственный мужчина, которого она уважала, но которого никогда в жизни не видела. Разве что на фотографии… Если бы не снимки, она не поверила бы и в его существование. Иностранцы для моей Маши были все равно что инопланетяне. Смешная…
– Значит, мы с тобой договорились?
– Договорились… А это что, шаль? Я вот смотрю и думаю, шаль не шаль…
Она развернула ее, поднесла к лицу и зарылась в розовое шерстяное облако.
– Ты хитрая, Ева, всегда знаешь, что покупать… А это что? «Джен Эйр», вот спасибо… Придется еще раз перечитать. Страсть как люблю этот роман… Так что с Наимом-то, ты еще вернешься к нему?
– А я от него никуда и не уходила… – ответила я, и это была чистая правда.
Мне кажется, Ева не понравилась Маше, она смотрела на нее с подозрением, словно хотела ей что-то сказать или спросить, но так и не решилась. И во время разговора, когда я настояла на том, чтобы Ева присутствовала при нем и чтобы была в курсе всего, что имело отношение к моей матери, Маша старалась не смотреть на нее, и я понимала, в чем дело: Маша считала, что Ева – посторонняя, а при посторонних нечего обсуждать мою мать. Маша видела, что я настроена решительно и что я обязательно поеду в Москву и разыщу там свою мать, но понимала и то, что самостоятельно совершить такую поездку мне будет трудновато.