Купившая дачу молодая пара ничего не знала о тех событиях.
Об остатках 57-го штамма не знал вообще никто.
– Ну вот, разобрался… Только и надо было вентиль наверху отвернуть… Попробуй, агент говорил – вода тут особая…
– Вкусная…
– Артезианская скважина, самая глубокая в поселке! Муж у тебя молодец, знает, что выбрать… Может, забросим все дела, установим в подвале линию по розливу в бутылки, да и заживем на свежем воздухе вольными помещиками? Целебная вода «Редкокузьминская» – помогает от кариеса, перхоти и ранней импотенции! Еще по стаканчику?
Телефон – старый, потрепанный жизнью, с замотанной изолентой трубкой – противно задребезжал. Граев снял трубку. Легко снял правой рукой.
– Граев. После паузы:
– Когда? И наконец:
– Ошибка исключена?
Звонил старик. Спокойно, чересчур спокойно, сообщил, что все началось снова. А одному ему уже не справиться. Врачи так прямо и сказали: третий приступ станет последним. Старик говорил о собственной смерти уверенно и равнодушно – наверное, много лет назад именно таким тоном он давал задания подчиненным – задания, неизбежной платой за выполнение которых была смерть.
Проклятие! Граев с тоской посмотрел на окно своей новой крохотной квартирки – за давно не мытым стеклом догорал ласковый майский вечер. Он только что переехал, даже не успел разобрать вещи. Впрочем, вещей осталось не так уж много – дороги жизнь и лечение в Швейцарии…
Хотелось отказаться, сославшись на важные и неотложные дела, но дел никаких. Он был один. Где искать Сашу, не знал; Катя куда-то уехала, после прилета из Лозанны Граев так до нее и не дозвонился. И он пообещал коротко:
– Завтра утром буду.
Повесил трубку, нашел в куче вещей и распаковал двустволку-бюксфлинт; сел и задумался о патронах. Где-то у него валялись пара серебрянных ложек и старый нэповский полтинник…
Выходя из дома, Граев подумал, что звонок старика по большому счету – подарок судьбы. Появилось дело. Как всегда – грязное и кровавое. Так других у него и не бывало. Швейцарская тоска, усилившаяся по приезде, ушла.
Он ошибался. Насчет подарка – ошибался. Подарок он еще не получил.
Утреннее солнце ударило в глаза, ослепило – он зажмурился. К подъезду подходила молодая женщина, судя по всему – на последнем месяце беременности.
Волосы как у Саши, но короче, машинально подумал Граев. И вдруг понял – она. «Зачем же ты подстриглась, натуральные блондинки такая редкость…» – хотел сказать он это и многое что другое и не сказал ничего, потому что в голове защелкал калькулятор, складывая и вычитая месяцы.
Ответ выходил однозначный…