Я посмотрел на Кранча. Кажется, времени на раздумье у него было достаточно. Пора задавать вопросы.
– К-как м-мне и-и…
Как мне избавится от заикания? Как снова стать прежним?
– Эве? – мне показалось, что Кранч улыбается. – Саррихе надси хе ваньяху ки!
Очень смешно. Предлагает сдохнуть, проглотив живую гадюку – чтобы никогда уже не заикаться. Сильный способ.
– Ещ-ще в-вариан-нты?
Теперь Кранч смотрел равнодушно и устало. Ничего, я могу подождать. У мертвых колдунов есть всего одно, зато огромное преимущество перед живыми – рано или поздно заклятие заставляет их говорить. И говорить правду.
Сморщенные губы нехотя разомкнулись – в моей голове зазвучал голос. Он сказал:
– Тхупе.
Я подумал, что ослышался.
– В-выпить чт-то?
Лицо Кранча осталось непроницаемым. Только в голосе прорезалось старческое брюзжание:
– Аре сэдих, ихеки.
На осажденный город Наол походил меньше всего.
Скорее эта суета напоминала военный фестиваль. Вроде тех огромных турниров, что устраивались при дворе Джордана II, отце нынешнего короля Ура. Как говорилось в указе: «Из благородной ностальгии по овеянным славой рыцарским временам». Дворяне, облаченные в легкие доспехи – у кого жестяные, а у кого и серебряные – изображают порыв бурной романтической страсти, привязывают к шлемам платки с монограммами и начинают выяснять отношения. Вроде бы, в шутку, но – азарт границ не знает. Мечи деревянные, кровь молодая, обиды старые…
До десятка трупов бывало.
Особенно хороша в этом смысле общая битва. Три сотни рыцарей с одной стороны, три сотни с другой – и вперед. Треск стоит – за несколько лиг слышно. А доспехи, что ни говори, все же бутафорские. Меня с арены едва живого вынесли. Приятные были ощущения, когда из моей головы цирюльник куски шлема выковыривал. Ножом. Не будь я Выро… Малиганом, скончался бы на месте. Мне хорошо, отделался головной болью. Другим повезло меньше – хотя и высокородные были господа, но «голубая» кровь все же не «Древняя», регенерации не ускоряет…
Изрядное получилось похмелье.
Хотя начиналось все примерно так же весело.
«Ты не ответила на мой вопрос». Лота прочитала записку, подняла взгляд:
– Какой?
Я вздохнул. Ну да, в общем-то, я не рассчитывал, что сестрица вспомнит. Вынул из обшлага камзола следующую записку.
«Зачем я здесь?»
– Потом, – сказала Лота. – Вечером все узнаешь. Там и решишь, согласиться или нет на мое предложение.
– Т-твое? – я поднял брови.
– Предложение Элжерона, – поправилась Лота. Скомкала бумагу. – Давай, всему свое время, а?
Я помолчал. Хорошо, пусть будет так. Кивнул, взял Лоту за руку – она вздрогнула. Попыталась выдернуть ладонь – я удержал, потянул к себе. Бархатная кожа перчатки. Аккуратно, пальчик за пальчиком, раскрыл ее ладонь…