Остаются больные. Надо узнать, кому из больных Чайников сделал что-то плохое. Может, у кого-то, как у Тамары Георгиевны, был случай, когда кто-то умер или просто неудачно прошла операция, и этот человек возненавидел Чайникова? Что ж, это вполне может быть. Вот здесь и будем копать. Больные! Эх, добыть бы их карточки! Попробовать уговорить Алину помочь мне в этом? Если уж она мне рассказала о подпольных операциях, может, она и с карточками подсобит?
Ладно, съездим пока к завучу, поговорим с ней, посмотрим, что она нам расскажет интересного. Так что – вперед, к телефону, Татьяна Александровна!
Я набрала номер, который мне дала Ленка.
– Алло? Можно мне поговорить с Елизаветой Андреевной?
– Да, это я, – раздалось на другом конце провода.
– Здравствуйте, вас беспокоит частный детектив Иванова Татьяна.
– Здравствуйте. Мне сказали, что вы позвоните. Чем же я могу быть полезна частному детективу?
– Мне сказали, что вы, Елизавета Андреевна, работали в гимназии, завучем…
– Я уже не работаю в гимназии! – сказала женщина очень обиженным тоном.
– Да, я знаю. Я сочувствую вам. Не могли бы мы с вами встретиться и поговорить…
– О чем?
Надо же, ну какая нетерпеливая старушка! А в школе, наверное, учила своих оболтусов не перебивать других, когда те говорят. Терпение, Татьяна Александровна, терпение! Не надо обижаться на старушку, у нее неприятности, вот она и нервничает.
– У вас в гимназии работает Шелестова Ирина…
– Ирина Павловна?
– Да, – сказала я, хотя и не знала ее отчества. Но я очень сомневаюсь, чтобы в одной гимназии работали две Ирины, и обе были Шелестовы.
– Ну, работает, и что?
Да, бывший завуч, должно быть, зла не только на выгнавших ее людей. В голосе звучало раздражение и явное недовольство.
– Мы можем поговорить о ней?
– Говорите!
– Я бы хотела при личной встрече, так сказать, тет-а-тет…
В трубке воцарилось молчание. Неужели откажет? Бабуля-то, видать, с гонором. Не зря ее из гимназии поперли! Наконец она как-то крякнула:
– Завтра с утра я жду пенсию, поэтому буду дома. Но ближе к обеду я ее получу и уйду на рынок покупать моим деточкам еду. Можете прийти завтра, часам к десяти. Но предварительно позвоните, мы уточним время встречи, и я скажу адрес. Вас это устроит?
– Вполне, Елизавета Андреевна, вполне! До завтра! – обрадовалась я.
– Всего доброго! – сказала завуч таким тоном, каким обычно говорят: «Да пошла ты!..»
Я положила трубку и чуть не крикнула: «Ура!» Завтра я встречусь с сотрудницей Ирины и поговорю с ней. А зачем мне это надо? А затем, что эта Ирина – весьма загадочная женщина. При нашей первой встрече, когда я спросила ее, в какой гимназии она работает, она мне этого так не сказала. Отшутилась. И это меня тогда немного насторожило. Если человеку нечего скрывать, почему он не называет место своей работы? Боится, чтобы чего-то о нем не узнали? Во всяком случае, это выглядит подозрительно. Если человек не хочет, чтобы я пошла к нему на работу, значит, надо обязательно туда пойти! Это раз. И еще. Когда я сказала, что у Ирины красивая фигура, потому что она еще не рожала, а когда, мол, она родит – поправится, на ее лице промелькнула некая тень. Легкая такая тень, но – промелькнула! Ей был неприятен разговор о ребенке. Почему? Что-то здесь скрывается, не иначе. А раз Ирина что-то скрывает, надо вытащить это наружу. Обязательно! И хорошо бы пообщаться с ней еще разочек. Часто человек при второй встрече говорит совсем не то, что он утверждал при первой, и на этих расхождениях его можно поймать. Но это – уже потом, когда мне завуч расскажет про Ирину хоть что-то конкретное.