Но я и без того уже влип по уши. И разве не этому я научился у Мелфорда? Не это ли проверил сегодня вечером на Ронни Ниле? Не так уж важно, насколько серьезно ты влип, — гораздо важнее другое: что ты попытался сделать, чтобы выбраться из дерьма? Я не мог больше сидеть в мотеле и ждать у моря погоды. На прошлой неделе я бы так и поступил, но не теперь.
Я держался подальше от больших улиц, по возможности пробирался дворами, не обращая внимания на писк насекомых и прочие звуки, издаваемые прыгающими, мельтешащими и ползающими под ногами тварями, которых я спугнул, оторвав от сна или еженощного обхода территории. Домашних животных тоже следовало сторониться: громкий лай мог привлечь ко мне ненужное внимание. Во время своих вечерних книготорговых похождений, когда уже в темноте я отчаянно пытался продать за оставшееся время хоть что-нибудь, я неоднократно видел, как хозяева не обращали внимания на заходившихся лаем собак. Так чаще всего бывало в половине десятого. Хотя, кто знает, может быть, в два часа ночи их яростный лай не разбудит.
Когда я свернул на улицу, где жили Карен и Ублюдок, то тут же вжался в тень фургонов, стараясь не наступать на островки света, отбрасываемого фонарями. Коробка с папками, на боку которой было написано «Медицинская компания Олдгема», пролежала все это время в фургоне. В этой коробке был ключ ко всему: заглянув в нее, я узнаю, почему Мелфорд убил этих ребят и что он от меня скрывает.
Я испытывал какое-то странное, головокружительное возбуждение: стоит мне заглянуть в эти папки — и я сразу все пойму; я узнаю, кто такой Мелфорд на самом деле и что ему нужно, а главное — действительно ли он собирается отпустить меня на все четыре стороны, не причинив мне никакого вреда.
Я обошел трейлер с тыла и увидел, что задняя дверь на кухню открыта. Вокруг не было видно ни машин, ни полицейских сигнальных огней. Я подошел к двери и прислушался: ни звука.
Понимая, что поступаю как полный идиот, я зашел внутрь, зажег фонарь и быстро осмотрел помещение. Фонарь был самый дешевый и светил очень слабо, но даже в его тусклом луче мне удалось разглядеть что-то, лежащее на кухонном полу.
Наверное, мне пора было бы уже привыкнуть к зрелищу мертвых тел, но вид этого трупа был настолько ужасен, что мне показалось, будто меня ударили ногой в живот. Я неуклюже отшатнулся и ударился о кухонную стойку.
Я еще раз направил бледный луч фонаря на лежащее тело, желая окончательно убедиться в том, что глаза меня не подвели. Но ошибки тут быть не могло: в водянистом желтом свете фонаря передо мной лежал тот самый человек в льняном костюме, которого я видел в номере Игрока.