Я почти ничего не знал о ней, но уже свято верил в ее ум и проницательность. Однако нельзя было забывать, что она приехала из Индии. Конечно, она жила в Америке с одиннадцатилетнего возраста — об этом я узнал во время нашего короткого разговора, на который мне удалось ее вызвать с помощью разнообразных уловок субботним вечером, в прошлые выходные. Но родилась-то она в другой стране!
Английский Читра начала изучать еще до приезда в Штаты и говорила на нем очень неплохо, хотя явно воспринимала язык немного формально, как это обычно делают иностранцы: они как будто постоянно ждут подвоха, боятся оступиться; прежде чем сказать что-нибудь, им всякий раз приходится принимать решение и вспоминать законы грамматики.
Мне казалось, что, раз Читра — иностранка, она может не разглядеть ту гнойную, ублюдочную сердцевину, которая скрывается под обликом Ронни Нила. Белых голодранцев в Оттардинашпуре — так назывался городок, из которого, как поведала мне Читра, эмигрировала ее семья, — наверняка не водилось. Разумеется, там должны были встречаться свои, особенные отморозки, специфически оттардинашпурские — отморозки, которые, только войдя в какой-нибудь оттардинашпурский бар или ресторан, тут же дают всем вокруг знать о том, что они именно отморозки. Но чужаку — скажем, заезжему американцу — наверняка было бы трудно их распознать. Читра, конечно, была умница, но Ронни Нил мог оказаться для нее все равно что письмо на чужом языке, поэтому я решил присматривать за ней, чтобы в случае необходимости сразу прийти на помощь.
Ронни Нил присел рядом с ней, и они принялись тихо беседовать. Я не мог расслышать ни слова из того, что они говорили, и меня это бесило. Я даже решил было встать, подойти к ним и вклиниться в разговор, но идея эта показалась мне не слишком удачной: я прекрасно понимал, что буду выглядеть полным идиотом и положение мое от этого только ухудшится.
Пока что дела у меня шли не так уж плохо. На прошлой неделе, наскоро откупорив пару жестянок пива «Миллер» и высосав их содержимое, я набрался смелости, подсел к Читре и как бы невзначай представился. Она внимательно выслушала мои советы о том, как следует продавать книги, посмеялась над несколькими байками из истории моих книготорговых похождений, и это был настоящий смех — искренний, заразительный, почти судорожный, он сотрясал все ее тело. Читра же, в свою очередь, рассказала мне о том, какие книги она любит, о том, что с осени она станет учиться в колледже Маунт-Холиок[19] и уже решила, что в качестве профилирующих возьмет сразу две специальности: сравнительную культорологию и философию. Она сказала, что ей нравится жить в Штатах, хотя очень не хватает индийской музыки, привычной дешевой еды, какой торгуют на улицах, и манго десяти разных сортов, которые в Индии можно купить на каждом рынке. Словом, разговор получился исключительно приятный и многообещающий, одна беда: когда я отважился его завести, было уже два часа ночи, и как только мне наконец удалось немного унять нервную дрожь, Читра вдруг решительно объявила, что ей совершенно необходимо хотя бы немного поспать.