Она не упрекала Алексея, она размышляла, что могло с ним произойти. Иногда ей казалось, что он не приходит потому, что случилось с ним какое-то несчастье, но сразу же успокаивала себя тем, что о несчастье в Репищах давно бы уже знали.
Наступала ночь. Ксения забиралась на сено и долго еще не могла заснуть, прислушиваясь к каждому шороху на улице. Дармоед устраивался возле нее, уткнувшись холодным влажным носом в ее колени. Для порядка она гнала его, но он лизал ей руки и не уходил. С ним было тепло и не страшно. Он храпел во сне, как усталый человек.
И вот наконец, возвращаясь с фермы домой, Ксения увидела Алексея у мостика через Каменку. Он ждал ее. Она замахала ему рукой, побежала, но у самой реки споткнулась и упала бы, если бы Алексей не поддержал ее.
- Ой, Лешенька! - сказала она. - Я будто сто лет тебя не видала. Здравствуй.
Он хотел поцеловать ее, но она загородилась ладонью, вырвалась из его рук и, смеясь, побежала по тропинке в лес.
- Ты знаешь, меня председатель гонял с картошкой на базар в соседнюю область, - сказал Алексей, догнав ее. - Ты не подумала дурное?
- Зачем же, Леша? - ответила она. - Я только боялась, не случилось ли что.
Они шли по лесу, освещенному желтым низким солнцем. Сухие ветки гулко ломались под их ногами. Где-то птица старательно выводила свою песню. Начнет, но потом будто собьется, и снова начнет, и снова будто собьется, и так без конца с терпеливым самозабвением. И, словно позавидовав ее упорству, вскрикнула кукушка и тоже надолго завела свое монотонное, однообразное "ку-ку."
Алексей приостановился, стал считать - "раз-два", - но Ксения прикрыла ему рот рукой.
- Вот глупости, - сказала она, - неужто ты этому веришь?
- А ты?
- Как можно, - Ксения даже засмеялась, - ведь люди это выдумали. Один бог знает нашу судьбу. Может, ты и черной кошки боишься?
Алексей с удивлением смотрел на нее:
- И как все это в тебе уживается?
Ксения вела его в глубь леса по каким-то нехоженым, знакомым, наверно, ей одной тропкам. Внезапно тропка обрывалась, и перед ними открывалась огромная поляна, заросшая высокой, в рост человека, густой травой. Трава качалась на ветру, переливалась на солнце, над поляной стоял тихий ее шелест.
- Красиво, правда? - спрашивала Ксения.
- Правда, - отвечал Алексей.
Разгребая траву руками, они шли по поляне, будто в лодке плыли, и снова входили в лес. И снова Ксения вела Алексея нехожеными тропками, и снова выводила на поляну еще красивее прежней. Эти поляны были как чудесные двери в новый, еще более прекрасный мир. Ксенин мир, который она никому никогда не открывала, а теперь щедро показывала Алексею. И он понимал это, заразившись ее восторгом.