Игорь бережно уместил её на кушетку, и её спина сразу прилипла к клеёнке. На узеньком топчане не было места для двоих, он стал на колени и начал целовать ей грудь, снова положив руку ей между ног.
«Ну, поцелуй же меня… туда, где лежит твоя ладонь! Раздвинь языком мои створки, пососи клитор – я с ума сойду!» – крепко зажмурив глаза, про себя молила она мужчину, словно твердя колдовские заклинания, то чуть сводя, то снова призывно разводя ноги, согнутые в коленях. Наконец, Игорь вошёл в неё и почти одновременно, ещё не начиная двигаться, тяжело придавил живот всем весом своего тела.
– Жёстко… – со счастливой улыбкой жалобно пробормотала она, – и спине холодно…
Опираясь на пятки, она стала помогать ему движениями таза и бедер… Сделав ещё несколько судорожных движений, он быстро поднялся и вышел, Наталья еще несколько минут лежала на куцей кушетке, словно собственная пациентка, опустошённая, но возбуждённая по-прежнему.
А ещё через какое-то время неслышно отворилась дверь, и на нее упал белый медицинский халат, брошенный сильной рукой…
Наталья проснулась рано. Она хотела Игоря. Тело вопило! И никакой холодный душ не помогал…
Она ничего, ничего не могла поделать в своей исступлённости. Каким-то краешком едва мерцающего где-то на периферии сознания она понимала, что поступает, по меньшей мере, глупо. Но противостоять этой неодолимой тяге она не могла, не умела. А может, и не хотела?! Разум молчал. Или просто – был бессилен…
Взяв круглое зеркальце на длинной ручке, она, полуобнаженная, села на прикроватный коврик, чтобы разглядеть то самое заветное местечко между ног, которое повело себя вопреки воле своей владелицы, – таким непредсказуемым образом…
«Неужели там ничего не изменилось?! – задавала она себе по сути нелепый, почти детский вопрос из периода раннего созревания, – неужели это моё дьявольское наваждение не оставило никакого следа?!»
Она раздвинула пальцами нежное влажное устьице и, поворачивая зеркало под разными углами, пыталась проникнуть взглядом в тайну собственного влагалища…
Она, конечно, понимала, что делает нечто безумное, непростительное для её гордости, после чего уже не может быть возврата… Всё это промелькнуло в её голове, но она уже не могла остановиться.
«Это же как солнечный удар… Всё плывёт… и по-моему, у меня повышенная температура…»
Но она знала, что никакие силы не могут её ни остановить, ни вразумить! Почти серьёзно, как профессиональный врач, пыталась она поставить себе диагноз: «Быть может, это – просто временное помешательство?!»
И вдруг внутри неё раздался холодный презрительный голос, звучащий, казалось, из какого-то другого измерения: