– Добрый вечер, господа! – сказал он безо всякого юмора. – Надеюсь, у вас все в порядке? Мне хотелось бы наконец уладить небольшое недоразумение, которое возникло между нами. Господин… гм… Трунин высказал мне справедливый упрек, и я его принимаю. Это далось мне непросто, но по размышлении я понял, что вы абсолютно правы, господин Трунин! С этими камерами я где-то перешагнул рамки джентльменского соглашения. Но в этом не вина моя, а беда. Я слишком осторожный человек. Вы же видите, какие теперь времена. Ни минуты покоя! Повсюду слежка, чужие проникают в любые секреты, каждый хочет денег, денег, денег! Разумеется, я счел за благо подстраховаться. Но я понял свою ошибку и готов ее исправить. Я готов передать вам, господин Трунин, все записи, сделанные в вашем номере, все до одной! Вы вольны делать с ними что угодно. Я же со своей стороны обещаю…
– Мерзавец! – заорал Подушкин, которого Гуров к тому времени уже выпустил из «тюрьмы». – Он мне одолжение делает, сука! Наверняка копии себе оставил! Я тебя в порошок сотру!
– Господин Трунин! – ледяным тоном ответил ему Велес. – Я делаю вам шаг навстречу. Протягиваю руку дружбы. А вы опять разжигаете огонь конфронтации! Это неконструктивно, поверьте. Если вас подначивает этот неудачник, выдающий себя за офицера милиции, то советую не обращать внимания на его провокации. Даю вам слово, с ним мы договоримся, и все пойдет как прежде…
– Ты меня за идиота держишь?! Ты, сволочь, наснимал картинок, как я с твоими шлюхами кувыркаюсь, как я у тебя тут баблом сорю, а теперь надеешься, что все пойдет как прежде? Да я тебя уничтожу!
– Послушайте, господин Подушкин! – совсем мрачно заговорил Велес. – Я уж буду называть вас официально, ладно? Раз уж мы перешли на такой тон. Я вижу, вы не хотите мира. Отлично. Но тогда давайте сохраним хотя бы хорошую мину. Ведь на нас посторонние смотрят! Я согласен немедленно передать вам все записи, касающиеся вас, а затем любыми путями доставить вас в любое место, куда вы только пожелаете. Захотите остаться на судне и продолжить отдых – добро пожаловать. Нет – ради бога! Другого варианта у меня нет. Выбирайте!
Подушкин заморгал и беспомощно посмотрел на Гурова. Он впервые в жизни попал в ситуацию, когда ему так беспардонно диктовали свою волю. Да кто диктовал! Не начальство, а выскочка-авантюрист, который и вознесся на вершины только благодаря Подушкину и таким, как он, личностям. Подушкин чувствовал, что Велес хочет обмануть его еще раз, и из-за этого нервничал. Все его властные рычаги сейчас не действовали, и он невольно обратил свой взор на Гурова, которого до сих пор воспринимал только в качестве врага.