Но сейчас спальня казалась разгромленной. Все шкафы открыты, ящики выдвинуты, вещи валяются на полу…
– Господи, – вырвалось у меня, – что у вас произошло?
Лена села на пуфик и спокойно сообщила:
– Павлуху арестовали, обыск был.
Я замерла с открытым ртом.
Увидав мою реакцию, Леночка хмыкнула, вытащила сигареты и продолжала:
– Если вы, Виола, сейчас скажете, что больше не хотите заниматься с Китом, ей-богу, я не обижусь. От меня уже ушли домработница и няня.
Я пожала плечами:
– Ну, от сумы и от тюрьмы в нашей стране зарекаться нельзя. И потом, мой родной отец отсидел полжизни по лагерям и зонам. Я и увидела-то его совсем недавно, правда, теперь он взялся за ум, женился, работает. Но факт остается фактом, я – дочь вора, согласитесь, похвастаться нечем, но, даже если бы мой папенька был академиком, я бы не бросила сейчас Кита. Ребенок-то при чем? Кстати, совсем необязательно платить десять долларов в час, подавляющее большинство учеников дает мне сто рублей за урок.
Лицо Лены просветлело.
– У меня нет пока проблем с деньгами. Виола, не могли бы вы мне помочь?
– С удовольствием.
Она протянула небольшой ключик.
– Вы ведь знаете, где мастерская?
– Конечно, на чердаке.
– Пожалуйста, поднимитесь туда, на стене, между гипсовыми масками, висит картина, она там одна висит, остальные просто стоят. Мое любимое произведение, дело жизни, изумительный пейзаж – пруд, лодка, лес. Я обожаю данную работу, писала три года, только недавно завершила… Выньте ее из рамы, скатайте аккуратно трубочкой, положите в пакет и заберите к себе. Только дома обязательно вновь вставьте в раму и повесьте где-нибудь в темном углу, от яркого света краски блекнут, а я мечтаю выставить полотно в ноябре на выставке в «Арт-Мо».
– Хорошо, – удивленно ответила я, – только зачем уносить вашу работу?
Леночка опять схватилась за сигареты.
– Павлик попался на наркотиках, согласился провезти в партии товара героин. Заработать хотел, дурачок. Статья, по которой его повязали, предполагает конфискацию имущества. Не хочу, чтобы картина, на которую я возлагаю такие надежды, попала в опись. Не смогу тогда ее ни выставить, ни продать…
Я кивнула:
– Конечно, сделаю. Хотите припрячу и что-нибудь еще: драгоценности, столовое серебро…
Лена печально улыбнулась:
– Да плевать на барахло, потом скорей всего удастся доказать, что вещи куплены на мои собственные сбережения, только процедура эта длительная, а выставка вот она, на носу. Я у вас заберу полотно недели через две.
– Она мне не помешает и в течение большего времени, – сказала я и пошла на чердак.