Когда Достоевский пишет («Подросток»): «Что такое Божье творение, что такое Бог? Это, как бы, представь — пушкинское стихотворение…»[201]
Не Бог через Пушкина, а Пушкин — через Бога?! Но это же и есть проявление высшей связи между Небом и Землей, Творцом небесным и земным, это же и есть божий огонь в человеке. То же самое надо сказать и тогда, когда я, сопоставив все до единого определения (эпитеты и пр.) Христа, с одной стороны, а с другой — Гомера, Сервантеса, Шекспира, Пушкина, определения, данные им, Достоевским, пришел к выводу об абсолютном тождестве этих определений. В этом и проявилась опять та же связь: Божий огонь в земных сердцах.
«Пушкин умер в расцвете своих сил и унес с собою в гроб великую тайну. И вот мы без него эту тайну разгадываем…» (Речь о Пушкине).
Христос умер в самом расцвете Своих сил, и вот мы без Него эту тайну разгадываем.
Христа познаем не из Его речи, а из речи других людей, не из Его слов, а из слов о нем.
Достоевского, Пушкина, Гёте узнаем (когда это началось? Есть закономерность, хронологическая даже) — и по их текстам, и по текстам о них, и по их прямому слову, и по слову ретранслированному.
Кстати, о Достоевском (Шекспире, Гёте, Пушкине…) написано в десятки тысяч раз больше, чем они написали сами. И большинство авторов, нимало не смущаясь, пишут так, как будто Достоевский действительно исчез и исчезло все, что до них о нем писалось.
Мое допущение должно не гордыню распалять, взвинчивать, а наоборот — страшную ответственность сознавать.
Шекспир? Ничего не известно? Ничего-ничего? Да ведь вот он весь! 36 пьес и, я не помню сейчас сколько, сонетов (кажется, около 70). Вот его знаки, позывные. Вот его — SOS (в сущности, все произведения великих художников — это их SOS, их крик о помощи, о спасении — их и нас).
Шекспир — особо. А.А. Ахматова о нем (см. у Рассадина в книге о Мандельштаме).
И если бы даже была написана, расписана вся жизнь великого художника, вся-вся, все до единого события его жизни, день за днем и даже час за часом, то описание это никогда бы не дало больше, чем его произведения.
А если б я — Ю.К. — помоложе был бы лет на пять и без трех инфарктов, то стал бы помощником президента по культуре (и обязательно второй помощник, помоложе и поэрудистее), чтобы:
а) чуть-чуть кому-то помочь, в очень конкретных делах, очень конкретным людям;
б) поставить памятник Достоевскому напротив Пушкина.
Еще о «странных сближениях»
Сделать две подборки, два списка:
1. Как у Достоевского в романах (в конце концов выясняется) одновременно в разных местах происходят знаменательные события («странные сближения», по Пушкину), так и в жизни Достоевского: