Дядя Сал обернулся, глядя на что-то позади себя, – Ник не мог видеть, на что именно, – а затем снова вперил взгляд в Ника. Он улыбался.
– Ну, здравствуй, Ник! Надеюсь, я не нарушил твой покой? – Он вошел, не дожидаясь ответа. – Только что проснулся, да? Наверное, завтракал?…
Какого фига нужно здесь дяде Тони? Ник с десяток раз встречал его на барбекю у соседа. Пара-тройка любезных фраз, вроде тех, что произносят типы, похожие на Джо Пеши, – самого Джо Пеши, а не на придурков, которых американскому актеру приходится играть в кино, – несколько слов, которыми обмениваются воспитанные люди, ничего больше.
– Если вы по поводу вчерашнего барбекю, дядя Сал, – начал Ник, – то я как раз собирался зайти к Тони извиниться.
– Ты славный паренек, Ник. Вежливый… Ты сходи к нему, только попозже, тогда точно его застанешь. Сейчас он занят – отправляет за покупками своих помощников, этих двух педиков из Кальтаджироне… Я могу сесть? – спросил дядя Сал и, не слушая ответа, достал носовой платок, обмахнул им кресло и с удобством устроился в нем. Ник торопливо убрал футляр с гитарой, прислонив его к стене, возле стереоустановки.
– Джаз… – кивнув на стерео, сказал дядя Сал. – Читал я как-то одну статейку про джаз в «Газете Сицилии». Тип, который ее сочинил, написал, что джаз – это музыка, сравнимая с coitus continuus.[11] Ну то есть, начинают играть тему и никак не могут кончить, ха-ха… Но я с ним не согласен. Мне джаз нравится…
– Извините, дядя Сал, я сейчас сделаю потише.
– Знаешь, Тони прав. Он всегда говорит о тебе с симпатией, говорит, что ты и правда воспитанный мальчик.
– Тони слишком высокого мнения обо мне.
Дядя Сал развел руками, словно признавая: и ты тоже прав.
– Скажи, Ник, – продолжил он, – ты слушал радио сегодня утром?
– Радио?! Извините, дон Скали, но…
– Ах да, – понимающе кивнул дядя Сал, – нужно было родиться до войны, чтобы привыкнуть по утрам слушать радио… В общем, так, – объявил он, щелчком сбивая пылинку с левого колена, – вчера вечером прямо здесь, в нашем квартале, убили бригадира полиции. Когда я об этом узнал, – продолжал дядя Сал, пристально глядя ему в глаза, – мне прямо нехорошо сделалось. В квартале, где живет мой племянник Тони! Подумать только, какой-то засранец ворвался в лавку дяди Миммо, ограбил бедного старика и застрелил бригадира! Снес ему на фиг башку. Ник, ты меня слушаешь?
Ник, изо всех сил стараясь не выдать свои чувства, кивнул.
– Ну, я сразу же позвонил некоторым друзьям, – гнул свое дядя Сал, – чтобы получить побольше информации, понимаешь? Я же должен знать, что происходит в моем квартале, разве нет? А бригадир, как мне сказали, схлопотал пулю прямо в рот, ты представляешь? Я, правда, никак не пойму, как это эксперты догадались, что пуля попала именно в рот? Учитывая, во что превратилось его лицо… Знаешь, там, на полках у него за спиной, они обнаружили ошметки мозгов вперемешку с осколками зубов… Удивительные вещи сегодня творит экспертиза!