— Зачем же скрыл?
— А какое их собачье дело? Могу я иметь тайну?
— Педсовет, — усмехнулся Артист. — Меня чуть не вышибли из школы знаешь за что? За одежду.
— За какую одежду?
— Я пришел на урок в лаптях, онучах, портах и армяке.
— Непорядок, — вяло возразил Леденцов, не уверенный, можно ли выгонять из школы за маскарад.
— Разве это хулиганство? Шутка.
— У тебя на поясе деревянная ложка болталась, — вспомнила Ирка.
— И миска деревянная была, — добавил Шиндорга. — И квас. Ты на уроке стал тюрю хлебать.
В этих ребятах Леденцов вдруг узрел какую-то несуразность, какое-то дикое несоответствие, пока им не понятое — чего с чем? Он даже поочередно вгляделся в светлые пятна лиц, но глаза уже не видели — видела память. В Шатре сидело трое парней, плотных и крепких, басовитых, с растущими усиками; сидела девица с женским бюстом, широкими бедрами и грудным хрипловатым голосом… Три дяди и одна тетя. Но говорили и вели себя, как пятиклашки. Будто сказочные детки, обожравшиеся таблеток роста.
— Пора, — решил Бледный, вставая.
— Домой? — удивился Леденцов, все чего-то ждавший.
— Нет.
— А куда?
— Узнаешь.
И он вспомнил: проверка. Его будут проверять. Интересно: на какие качества? На смелость, на хладнокровие, на выдержку?.. Или на сообразительность, на товарищество, на рискованность?.. Скорее всего на силу. Излупят скопом или заставят драться с Бледным. Короче, в шахматы играть не предложат.
Они шли дворами, скверами, какими-то пролетами и закоулками, избегая людных мест. Впереди Бледный с Шиндоргой, за ними Ирка с Артистом, а сзади в одиночку плелся Леденцов. Он вертел головой, как уносимая из дому кошка, стараясь запомнить дорогу и знать свое местонахождение.
Но шли недолго, может быть, квартал. И оказались в невысоких, с человека, густых кустах детской площадки, втиснувшейся меж домами и выходившей в узенький проулок.
— Тут, — сказал Бледный.
Стали они тесно, примкнув друг к другу плечами. Леденцов тоже прижался к кому-то, уже захваченный ночной тишиной и общим делом. Все смотрели в безлюдный переулок. Леденцов узнал его: Второй проезд, соединяющий два проспекта. Между прочим, райотдел был недалеко. И ему до нетерпения захотелось туда, в прокуренные деловитые кабинеты, к своим веселым ребятам, к непереставаемо звонящим телефонам, к шуткам, к разговорным ночным чаепитиям, к тревогам и беготне, к поискам и розыскам…
По переулку брела неразъемная парочка, ничего не видящая и не слышащая.
— Нет, — шепнула Ирка.
Они чего-то выжидали. Леденцов догадался, что его заставят избить какого-нибудь парня. И сразу забеспокоилось сознание, отыскивая выход: он хотел заработать доверие этих ребят, но не любой ценой.