Друзья, любовники, шоколад (Макколл Смит) - страница 2

Лишь голый камень над могилой этой.
Плачь, плачь, Шотландия, над прахом своего поэта!

Человек замер и долго стоял неподвижно. На этом кладбище много достойных поклонения могил. Под одним из надгробий лежал Адам Смит, чьи размышления об экономике и рыночных отношениях в конце концов привели к созданию новой науки. Его памятник величественнее и наряднее. Но только этот камень вызывал слезы на глаза.

Мужчина опустил руку в карман пальто и вынул оттуда черную записную книжку, водонепроницаемую, если верить рекламе. Открыв ее, он прочел строчки, которые выписал из сборника стихов Роберта Гэриоха. Читал вслух, но негромко. Хотя рядом и не было никого, кто мог бы услышать. Одни мертвецы.

Осенью кладбище Кэнонгейт
Кажется старым и серым —
Дикие розы давно облетели.
Пять белых чаек кружат
В воздухе мглистом.
Зачем? Ведь поживы здесь нет.
А мы здесь зачем?

Да, думал он, и зачем же я здесь? А затем, что испытываю восхищение. Меня восхищает поэт Роберт Фергюссон, который в отпущенный ему краткий срок успел написать столько дивных слов. Я здесь, потому что хоть кто-то должен не забывать его и каждый год приходить сюда в этот день. А я, сказал он себе, стою здесь в последний раз. Сегодня мы прощаемся. Ведь если их прогнозы верны и ничего не переменится, а на это рассчитывать нечего, сегодня я в последний раз пришел поклониться этой могиле.

Он опустил взгляд на раскрытую записную книжку и снова начал читать. Ветер подхватывал и разносил чеканную шотландскую речь:

Боль, острая боль рвет мне сердце.
Если посмеешь, усмехнись:
Здесь Роберт Бернс встал на колени
И губами к этой земле приник.

Он отступил на шаг. Вокруг не было никого, кто увидел бы его слезы, но он стер их с великим смущением. Боль, острая боль. Именно так. Склонив на прощание голову перед камнем, он повернулся, чтобы идти, и как раз в этот момент в конце аллейки появилась бегущая женщина. Ее каблук скользнул в щель между плитами, она пошатнулась и чуть не упала. Мужчина вскрикнул, но женщина удержалась на ногах и устремилась дальше, к нему, на бегу взмахивая руками.

– Иан… Иан… – Она запыхалась и почти не могла говорить.

Но он сразу понял, с какими она новостями, и взглядом остановил ее.

– Да, – сказала она, а потом улыбнулась и, прильнув, обняла его.

– Когда? – спросил он, убирая блокнот в карман.

– Прямо сейчас, – ответила она. – Сейчас. Они отвезут тебя прямо сейчас.

Они пошли к выходу, и камень остался у них за спиной. Бежать ему было нельзя, да он и не мог: тут же начал бы задыхаться. Но идти быстрым шагом по ровной дорожке было ему по силам, и вскоре они оказались уже у ворот, а там поджидала машина – черное такси, готовое сразу тронуться в путь.