— Ясно, — Зинка кивнула. — Обещание знаешь?
— Знаю, — Сашка побледнел, я раньше и не думал, что у него есть веснушки, а сейчас они выступили чёрными точками, штук по пять с каждой стороны носа.
— Так. Дай сюда галстук… — Зинка приняла красный треугольник и разостлала его на ладонях. Сашка сглотнул и тихо, но отчётливо начал говорить:
— Я, Казьмин Александр Михайлович, вступая в ряды Всесоюзной пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю: горячо любить свою Родину, жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия, всегда выполнять Законы пионеров Советского Союза…
Зинка молча повязала галстук на шею Сашки, под воротник гимнастёрки. Он отдал пионерский салют — и выдохнул.
— Поздравляю, — кивнула Зинка и улыбнулась.
Суше не стало. Мы устроились в кучку полусидя под тем местом, где меньше всего капало и постарались минимизировать соприкосновение кожи с воздухом. Юлька привалилась к моей спине, Женька устроился головой на плече, а сам я улёгся на плечо Сашки.
«Я, Шалыгин Борис, вступая в ряды скаутской дружины имени Лёни Голикова, клянусь выполнять все законы и обычаи русских скаутов, быть верным Родине, знамени дружины и своим товарищам в её рядах, памяти тех, кто был отважен и будущему тех, кто придёт за мной. Совесть, храбрость и честь. Да поможет мне Бог».
Я повторил это про себя и пальцами ощупал галстук под курткой. А потом вслух сказал негромко:
— Да поможет нам Бог.
Утром дождь всё ещё шёл. Просветов не наблюдалось. С неба сыпалась мразь, при виде которой больше всего хотелось залезть в кровать, под одеяло, и не высовывать оттуда носа. Мы залезли в какую-то низину и шагали по ней — при каждом шаге вода с чёрными пузырьками поднималась до щиколотки. Когда я уже начал думать, что эта дрянь не кончится никогда, низинка вдруг превратилась в заливчик лесного озера с чёрной водой, подёрнутой у берегов ряской. На другом конце озера, километрах в полутора, стояли дома деревни.
В принципе, если кто не знает, в немецких тылах на нашей территории были деревни, где за всю войну ни разу не появлялись фрицы. Серьёзно, вообще ни разу. Но эта деревня была не из таких.
— Большие Угоры, — сказал Сашка — мы держались в кустах, потому что по воде болтались две лодки, а на длинном причале маячил немецкий солдат — отсюда было видно, как блестит его плащ. — До войны тут сельсовет был, а сейчас — кто его знает. Но немцы тут есть.
— Атакуем? — предложил Рэм. Сашка хмыкнул:
— А если их тут батальон?