Из-под открытого передка «газели» валил пар пополам с дымом. Пассажиры напряжённо наблюдали, как водитель, исполнивший около двигателя ритуальный танец, отступился с обиженным выражением лица — и угрюмо заворчали, когда он сказал:
— Всё, часа три простоим, не меньше.
Кто-то подал реплику в том смысле, что это не лучшее начало дня и задал вопрос — мол, что теперь делать? Для водителя, похоже, подобной проблемы не существовало. Он пожал плечами:
— Я чиниться буду, вы город посмотрите. Вон там кафе есть. К одиннадцати, — он взглянул на часы, — подходите сюда и поедем… — он задумался и добавил нечто, не внушавшее оптимизма: — На крайняк я сменку вызову, доедете…
Пассажиры начали расползаться. Некоторые отправились под навес с гордой надписью:
АВТОВОКЗАЛ П.Г.Т. БРЯНДИНО
Большинство и правда поползли в сторону призывно краснеющего навеса летнего кафе, лениво обсуждая, есть там пиво, почём и какое. Глядя им вслед, я довольно громко сказал:
— Мы не скорбим от поражений
И не ликуем от побед.
Источник наших настроений:
Дадут нам водку, или нет?
Никто не оглянулся, и я пошёл в сторону, где начиналась улица посёлка.
Через двадцать минут я совершенно точно знал, что:
— ничего более типичного для русских посёлков, чем это Бряндино, нет;
— взрослое население отсутствует по причине жары;
— детское население представлено двумя пацанами, моющими велосипеды у колонки;
— собакам жить настолько скучно, что они даже не брешут;
— до реки три километра (это сказали те самые пацаны), и народ в основном там и обретается;
— зелёные насаждения вдоль улиц недавно (пеньки свежие) попилил какой-то идиот по чьему-то идиотскому приказу;
— этих улиц восемь и они расположены клеткой 4х4 в неимоверную длину.
ВСЁ.
Мне стало скучно. Оставалось только идти в кафе, сидеть, есть мороженое и слушать, как все, обливаясь потом, ругают правительство, США, шофёра, молодёжь, погоду и Сталина, поглощая при этом дикое количество пива и матерясь так же скучно, как скучны здесь улицы. Меня, собственно, никто особо не ждал и не имело принципиального значения, когда я прибуду в облцентр — в полдень или в десять утра. Да и остальных, так жаловавшихся на опоздание, не ждали никакие серьезные дела — разве что добывание очередной порции ставших смыслом жизни зелёных бумажек, которые они почитали основой основ…
Я в третий раз прошёл мимо разлапистого храма, гордо вознёсшегося возле общественного туалета и раздрызганного клуба — и вдруг заметил в глубине тупичка между клубом и храмом небольшое зданьице старинной постройки, флигель, в которых во времена Российской Империи любили селить приезжих гостей и доверенную прислугу. На флигеле висела старая табличка и, помедлив, я направил туда свои стопы.
