Наконец карусель на табло остановилась. Огромное расплывчатое пятно занимало уже почти весь внешний сектор и продолжало распространяться, как разливающаяся по полу вода. Высунувшийся вперед потек-«язычок», потом его утолщение – и вот уже скрыт полностью еще один участок.
– Уходите… – едва слышно проговорила Рипли. – Бегите оттуда…
В микрофонах ее голос превратился в неясный, похожий на помехи шум.
Затаив дыхание, все теперь слушали Хадсона, глядящего на индикатор движения живых организмов вытаращенными от страха глазами.
В зале было тихо.
Стволы лишенных своего жала винтовок поникли и виновато смотрели вниз.
Пятно на табло продолжало расти.
Вместе с ним росли напряжение и страх.
Если бы Хадсон описывал это движение, может быть, всем стало легче, но он молчал, не в силах выдавить из себя ни звука.
Ничто так не угнетает, как неизвестность, идущая рука об руку со смертью. Такое молчание было способно убить; разве что предыдущее явление монстра спасало некоторых от неминуемого сумасшествия: теперь, по крайней мере, можно было представить себе, кто именно собирается идти на них в атаку.
– Хадсон, говори, говори! – закричал Эйпон.
Хотя на самом деле молчание длилось всего несколько секунд, большинству показалось, что прошли часы.
– Хадсон, все слушают!
Хадсон часто задышал, стараясь понять, что именно происходит с индикатором. Вращение могло означать только одно: заданного направления для того, чтобы зафиксировать все движущиеся объекты, не хватало.
«Что у них там, черт побери, происходит?» – напрягся в кресле Горман. От волнения лейтенант начал быстро потеть. Мониторы ответа не давали – по ним было видно только то, что десантники почему-то замерли на одном месте.
– Хадсон!
– Множественные сигналы… – Хадсону показалось, что за него говорит кто-то другой: душе добраться из пяток до голосовых связок нелегко. – Похоже, нас окружают…
– Что-о-о-о? – взвыл Дитрих.
Если бы нервное напряжение можно было трансформировать в электричество, зал давно превратился бы в огромный электрический стул.
– Нас окружают! – комментировал Хадсон. – Приближаются к нам…
– Горман, сделайте же хоть что-нибудь! – прошептала с места Рипли.
– Внимание, тревога! – собрал свои силы Эйпон.
Его лицо приняло решительный вид, ствол огнемета угрожающе нацелился в сторону коридора.
Сантименты не для боя. Ими можно мучиться в более подходящее для этого время.
– Что там такое, Эйпон? – сжимавшая подлокотник рука лейтенанта задрожала.
«Ничего, ребята тоже сейчас придут в себя, – уверенно сказал себе Эйпон, – не в первый раз!»
Страх с каждым новым вздохом уходил из него, сменяясь хладнокровной готовностью убивать.