— Дай ему монету!— повелительно молвил Джехути.— От моего имени. И пусть подойдет ко мне! Отец Сет наказывает своим аколитам заботиться о страждущих!
Недоуменно посмотрев на стигийца, купец, тем не менее, превозмогая брезгливость, сунул в протянутую руку пару медяков.
— Эй, как тебя ... Высокородный господин желает говорить с тобой! Подойди к нему!
В ответ нищий что-то нечленораздельно промычал и, тряся кудлатой головой — купцы шарахнулись в стороны, дабы не подхватить вшей,— шустро подковылял к стигийцу, который равнодушно разглядывал его снизу вверх.
— Пойдем со мной, мой страждущий брат! Служитель Сета позаботится о тебе.
И, развернувшись, стигиец пошел прочь гордой размашистой поступью, а за ним торопливо последовал бродяга. Развевающиеся лоскутья гнилого рубища резко контрастировали с богатым мехом шубы его странного покровителя.
Едва стигиец и нищий ушли, Арганбек торжествующе подмигнул Саидхану.
— Видал! Тенгри и предки были милостивы ко мне сегодня, послав этого помешанного уроженца Mиcpa!
В ответ Саидхан линь покачал головой:
— Не вижу повода для радости, друг мой! Я видел мисрийцев в Согарии и знаю их обычаи. Это темный народ. Там, где появляется уроженец Мисра — там поселяется зло и черное колдовство, Прошу тебя, избавься от этого камня как можно скорее — он не принесет тебе добра!
— А!— отмахнулся Арганбек.— Пустое болтаешь. Ты просто завидуешь! Все сидишь со своим камбуйским перцем. Да кому он тут нужен? Хе-хе! Арганбек знает толк в торговле!
Кангхиец довольно подбоченился и надменно поглядел на своего менее удачливого коллегу. Саидхан хотел что-то ответить, но его слова потонули в оглушающем реве десятков труб. К трубам вскоре присоединились возбужденные крики толпы:
— Королевский выезд! Королевский выезд!— кричали люди, со всех ног кинувшиеся к дороге.
В мгновение ока базарная площадь опустела. Покупатели, торговцы, спешно подхватившие свои товары, случайные прохожие, зеваки, нищие, воришки — все устремились прочь, туда, где уже показались первые колонны величественной процессии.
Впереди ехали, гарцуя на резвых, нетерпеливых скакунах акалтегийской породы, которую выводят только в Южной Гиркании, гордые гвардейцы — Серебряные Грифы. Как бы в потверждение звания, доспехи их сверкали затейливой серебряной насечкой, а шлемы и впрямь напоминали хищно изогнутые клювы грифов. Подавляющее большинство гвардейцев составляли кемеры — ветераны восстания против узурпатора Шульги. Однако теперь, вместо Конана, ими руководил новый командир — чуждый им как по крови, так и по духу — исседон Аб-Сабал, бывший начальник дворцовой караульной службы. Он быстро взлетел вверх по лестнице чинов после того, как доложил правителю об исчезновении Нэркес в роковую ночь изгнания Копана.