. Разрушенный в войнах приморский город Анфедон он также
отстроил и назвал его Агриппиадой. От избытка любви к этому своему другу он
даже приказал вырезать его имя на построенных им храмовых воротах (в
Иерусалиме).
9. И в сыновней любви никто его не превосходил, ибо он отцу своему соорудил
памятник. В прекраснейшей долине{183}, в
местности, орошаемой водными потоками и покрытой деревьями, он основал новый
город и назвал его в память о своем отце Антипатридой. По имени матери своей он
назвал Кипроном новоукрепленную им крепость, чрезвычайно сильную и красивую,
возвышавшуюся над Иерихоном. Брату своему, Фазаелю, он посвятил Фазаелеву башню
в Иерусалиме, вид и великолепие которой мы опишем ниже. Имя Фазаелиды он дал
также и городу, основанному им близ глубокой долины, тянущейся к северу от
Иерихона.
10. Увековечив таким образом своих родных и друзей, он позаботился также о
собственной своей памяти. На горе, против Аравии, он построил крепость, которую
назвал по своему собственному имени Иродионом. Тем же именем он назвал
сводообразный холм в 60 стадиях от Иерусалима{184}, сделанный руками человеческими и украшенный роскошными
[96] зданиями: верхнюю часть этого холма он обвел круглыми
башнями, а замкнутую внутри площадь он застроил столь величественными дворцами,
что не только внутренность их, но и наружные стены, зубцы и крыши отличались
необыкновенно богатыми украшениями. С грандиозными затратами он провел туда из
отдаленного места обильные запасы воды. Двести ослепительно белых мраморных
ступеней вели вверх к замку, потому что холм был довольно высок и целиком
составлял творение человеческих рук. У подошвы его Ирод выстроил другие здания
для помещения утвари и для приема друзей. Изобилие во всем придало замку вид
города, а занимаемое им пространство – вид царского дворца.
11. После всех этих многочисленных строений Ирод начал простирать свою
княжескую щедрость также и на заграничные города. В Триполисе, Дамаске и
Птолемаиде он устроил гимнасии; Библ получил городскую стену; Берит и Тир –
колоннады, галереи, храмы и рынки; Сидон и Дамаск – театры; морской город
Лаодикея – водопровод, Аскалон – прекрасные купальни, колодцы и, кроме того,
колоннады, вызывавшие удивление своей величиной и отделкой; другам он подарил
священные рощи и луга. Многие города получили от него даже поля и нивы, как
будто они принадлежали его царству. В пользу гимнасиев{185} иных городов он отпускал годовые или постоянные суммы,
обусловливая их, как, например, в Косе, назначением в этих гимнасиях на вечные
времена состязательных игр с призами. Сверх всего этого он всем нуждающимся
раздавал даром хлеба. Родосцам он неоднократно и при различных обстоятельствах
давал деньги на вооружение их флота. Сгоревший пифийский храм он еще роскошнее
отстроил на собственные средства. Должно ли еще упомянуть о подарках, сделанных
им ликийцам или самосцам, или о той расточительной щедрости, с которой он
удовлетворял самые разнообразные нужды всей Иоппии? Разве Афины и Лакедемония,
Никополис и Мизийский Пергам не переполнены дарами Ирода? Не он ли вымостил в
Сирийской Антиохии болотистую улицу, длиной в 20 стадий, гладким мрамором,
украсив ее для защиты от дождя столь же длинной колоннадой?