потягивает красное вино из бокала, сидит, откинувшись на спинку шезлонга.
Мальчик – как бишь его зовут? – тоже рядом, снова возится с лодкой, гоняет ее по бассейну, как на каких-нибудь соревнованиях. Просто так, ни против кого. Одинокий ребенок, играть ему не с кем – других детей нет, а взрослым, похоже, до него нет дела.
Его няня затягивается косяком.
Тим подтаскивает кресло и садится.
Брайан, отведя от губ толстый косяк, замечает:
– Твоя трава, Зет.
Тим осеняет себя крестом и изрекает:
– Где двое или трое собраны во имя Мое…[23]
Они смеются, и Брайан предлагает Тиму косяк. Тим отмахивается, и Брайан сует его в рот своему молодчику, который затягивается сильно и глубоко. И ребенок все это видит, думает Тим.
Здоровенный немец – Тим почему-то назвал его про себя Гансом – спрашивает у своей прелестницы:
– Знаешь, что я бы хотел с тобой сделать?
Он нарочно говорит громко – Тим это понимает, – чтобы все замерли и прислушались. Все так и делают. Она, черт бы ее побрал, розовеет от удовольствия. Глаза у нее загораются, и она интересуется:
– И что бы ты хотел со мной сделать?
– Я хотел бы нашлепать тебя по твоей маленькой заднице…
– Может, пусть это останется между вами? – говорит Тим Гансу.
Ганс достаточно нагрузился, чтобы забыть, кто перед ним, поэтому он одаряет Тима усмешкой, полной аристократического превосходства, вновь поворачивается к своей даме и продолжает с нарочитым, как в дешевом фильме, акцентом:
– …буду кусать тебя, пока ты не закричишь…
– Заткнись, Вилли, – говорит Элизабет.
– …трахну тебя, а потом кончу тебе на грудь.
Все смеются, кроме мальчика, Элизабет и Тима.
Тим не смеется.
А делает он вот что: резко распрямляется и сильно шлепает Вилли по лицу. Пощечина сшибает Вилли с кресла. Стоя на коленях, он потрясенно глядит на Тима, а Тим хватает его за ворот рубашки, тащит к бассейну и сует его голову под воду.
И держит.
И все это время Тим думает: вот за эту-то несдержанность меня и вышибли из морпехов. Однако ему сейчас плевать на изъяны собственного характера, он чувствует только слепящую ярость, пока держит голову Вилли под красивой голубой водой.
И никто даже с места не сдвинулся. Ни Брайан, ни его парень, ни женщина, которая только что считала, что Вилли – такой весь из себя горячий. Они просто сидят и смотрят, как он топит их друга.
Черт дери, вот так друзья-приятели, думает Тим.
Но тут Элизабет, точно змея, разворачивающая свои кольца, медленно поднимается с шезлонга, подходит и касается плеча Тима.
– Бобби, – негромко говорит она и снова улыбается, – он стал очень забавного цвета.