– Так что, мосье, все как вы приказали. Я следил за этой особой от пансиона. Она вышла час назад, взяла фиакр и поехала в гостиницу «Манифик». Там сняла номер на имя мадам Ленуар.
– Молодец, Жак! – похвалил мальчишку Горецкий и протянул ему франк. – Теперь мы знаем, где находится Агния Львовна. Но что-то мне подсказывает, что она ненадолго задержится в гостинице…
Пансион был снабжен новомодным изобретением – телефонным аппаратом. Горецкий попросил у хозяйки разрешения воспользоваться им и телефонировал в комиссариат полиции, своему знакомому комиссару Леру.
После разговора с ним настроение у Аркадия Петровича испортилось.
– Господа, – обратился он к Сержу и Борису, – боюсь, мы опоздали. В гостинице «Манифик» только что обнаружен труп мадам Ленуар, которая всего час назад заняла там номер…
Борис и Серж переглянулись.
– Думаю, нам имеет смысл доехать до этой гостиницы и узнать все на месте! – проговорил Горецкий после непродолжительного раздумья.
Саенко оставили охранять Сашеньку, строго наказав ему из пансиона не выходить и никаких подозрительных людей не впускать, а Борис и Серж вместе с Горецким отправились в гостиницу, расположенную в квартале Марэ.
Хозяин гостиницы, пожилой господин с пышными нормандскими усами, был безутешен.
В его заведении случилось кровавое злодеяние, и ничего не удалось спустить на тормозах: гостиница была полна полиции, и на ближних подступах уже крутились репортеры из бульварных газет. В вечерних выпусках газет появится упоминание о гостинице, и ее репутация будет безнадежно погублена.
Горецкий сослался на комиссара Леру, и это имя открыло ему все двери. Полицейский инспектор, коротышка с торчащими вперед беличьими зубами, проводил Аркадия Петровича и его спутников в номер убитой.
В номере все было перевернуто вверх дном. Труп еще не увезли, и русские господа сообщили полиции, что убитая мадам Ленуар на самом деле русская по имени Агния Мезенцева.
Впрочем, опознать Агнию Львовну было непросто.
За время, прошедшее после того, как Мезенцева покинула пансион, она изменилась до неузнаваемости. Ее лицо было изрезано, руки покрывали многочисленные ожоги. Рот был заткнут кляпом, сделанным из гостиничного полотенца.
– Перед смертью ее пытали! – с гордостью сообщил инспектор русским господам и без того очевидный факт. – Кроме того, в номере произвели обыск.
– Скажите, господин инспектор, – осведомился Горецкий, закончив осмотр номера, – не было ли в номере куклы?
– Куклы? – переспросил полицейский, сделавшись еще больше похожим на удивленную белку. – Нет, мосье, никакой куклы! Это ведь взрослая дама. И вообще, в номере не было почти никаких вещей!