Рашид взял платок, вытер лицо, просморкался... Смотрел в пол, взгляд не поднимал, плечи подрагивали. Позор для нохчи хуже смерти, так уж они устроены. После такого — только стреляться. Теперь Косте надо будет крепко постараться, чтобы вернуть абреку смысл жизни...
— Речь, — скомандовал Иванов.
— Есть речь, — Костя сел на подушку напротив Рашида и сообщил: — Ты должен меня выслушать, Рашид. Это важно.
— Мне все равно, — надтреснутым голосом пробормотал абрек. — Не хочу слушать. Вам лучше меня убить...
— Все равно?
— Все равно...
— Ну, раз все равно, давай позовем твоих родных и покажем им всем эту дрянную кассету, — Костя встал и с готовностью сделал шаг в сторону двери. — Позвать?
— Ты... Ты самый страшный шакал среди всех федералов, — тупая безысходность во взгляде абрека мгновенно сменилась жгучей ненавистью. — Единственное, что я попросил бы у Аллаха перед смертью, — чтобы дал мне шанс сначала перегрызть тебе глотку! Потом можно спокойно умереть...
— Какая длинная фраза! — Костя довольно осклабился и сел обратно. — Эмоции — это хорошо. Значит, не все равно. Значит, можно общаться.
— Пошел ты... — прошипел Рашид. — Не буду я с тобой общаться, шакал!
— Куда ты, на хер, денешься, родной мой, — Костя небрежно дернул плечиком и сообщил: — Для начала скажу тебе следующее: вот эту кассету видел очень ограниченный круг людей. Мы ее никому не показывали. Более того, я могу тебе поклясться, что ее не видел ни один чеченец. Ты понял намек, нет?
— И что? — Рашид напрягся — не поспевал за ходом мысли психолога.
— Это я тебе сказал, чтобы ты знал: это пока тайна, никто ничего не видел.
— Какая разница, — прошептал Рашид, скривив губы в горькой гримасе. — Ей после этого все равно не жить. На весь род — позор! Лучше уж сразу...
— Вот! — Костя поднял палец вверх, призывая собеседника ко вниманию. — Пару слов о позоре. Что мы имеем в данной ситуации, если судить с точки зрения развитого цивилизованного общества? Девчонку, по сути, ребенка еще, изнасиловали пятеро здоровенных мужиков. И сняли это дело на камеру. Это они улику на себя сняли, недоумки. Девчонку надо не медля отдать в реабилитационный центр, где с ней поработают дипломированные психологи, полечить и переселить — если уж сильно приспичит — в другое место, где ей ничего бы не напоминало о случившейся трагедии. А насильников — под суд и как минимум лет на двадцать каждого на строгий режим...
— Можешь не распинаться, давай сразу к делу, — покачал головой Иванов. — По-моему, он тебя не слушает.
— Он слушает, но ему пока поровну, — уверенно заявил Костя. — Потому что он понятия не имеет, как это вообще может быть — с точки зрения цивилизованного общества... Мы, нохчи, гордые дети гор, живем по своему средневековому укладу и клали с прибором на вашу цивилизацию...