Может быть, играл и в кораблекрушение?!
Надо немедленно проверить!
Николай Павлович кинулся было к двери, но остановился: ведь ночь на дворе, придется ждать утра. Да и согласится ли ещё Алексеев?..
— Опять! Вы хотите, чтобы я снова пошел к ней вместе с вами? — похоже, следователь с трудом подбирал слова от удивления и возмущения. — Да вы просто смеетесь надо мной, Николай Павлович, честное слово! Следствие уже закончено.
Арсеньев был очень смущен, но не отступался.
— Дело ведь ещё у вас? — спросил он. — Не передали в суд?
— Пока нет, Арсений Николаевич дал несколько поправок к обвинительному заключению. Но сегодня я все кончаю и дам ему на утверждение.
— Значит, время ещё есть.
— Какое там время! Уже все сроки прошли. Да зачем вам нужно снова её беспокоить и расстраивать? Не понимаю, ведь, кажется, убедились в прошлый раз...
— Возникла у меня одна идея...
— Какая?
— Рассказывать пока не хотелось бы, ещё рано. Надо её сначала проверить, посмотреть старые письма Лазарева.
— Нет уж, я беспокоить больную женщину больше не стану, увольте, — решительно ответил Алексеев. — Не вижу никакой необходимости.
— Но мне разрешите с ней повидаться...
Покачав головой, следователь мрачно задумался, потом пожал плечами и недовольно сказал:
— Только ради того, чтобы вы потом не жаловались на суде, будто не шли вам навстречу...
— Ну что вы, Яков Иванович!
— Так и быть, последнее ходатайство! Хотя и не понимаю, что это вам даст. Ведь без моего участия вы этот разговор даже официальным допросом представить суду не можете.
— Да мне важно только идею проверить, посмотреть кое-какие бумаги, — поспешно, боясь, чтобы он не передумал, ответил Арсеньев, вынимая ручку и бумаги из портфеля. — Спасибо, Яков Иванович! Сейчас я перепишу ходатайство...
— Только, пожалуйста, никаких бумаг у нее самостийно не вздумайте изымать! — строго предупредил Алексеев. — Только через суд! Я уже этим заниматься не стану, не могу ждать окончания ваших странных изысканий. Дело будет сегодня же представлено на подпись прокурору и отправлено в суд.
— Помилуйте, Яков Иванович, я же знаю законы!
Вскоре под моросящим холодным дождем Арсеньев уже торопливо шагал по скользким деревянным мостам к знакомому дому номер шестнадцать на Второй Приморской улице. Быстро поднялся на невысокое крылечко, вытер ноги, постучал в дверь...
По просьбе адвоката Полина Тихоновна достала из комода знакомую коробку из-под печенья, поставила её на стол, и Николай Павлович стал просматривать письма ее сына.
«Дорогая мамочка, прости, что долго не писал. Мы уходили в море на учебном судне «Экватор». Живу я хорошо...»