— Я привел, Беатка, нового квартиранта. Разреши представить — подпоручник Мешковский, офицер запаса, свой человек…
Протягивая Мешковскому руку, хозяйка продолжала отчитывать Чарковского:
— Эх, Дада, ты все-таки неисправим! Мог бы заранее предупредить меня. А то как-то неудобно принимать гостя неодетой…
Чарковский уже опустился в глубокое кресло и, беззаботно улыбаясь, шутливо отпарировал:
— Можно подумать, что ты действительно недовольна! Ты же сама знаешь, что в этом халатике ты выглядишь как богиня… — Он коснулся губами ее холеной, ароматно пахнущей руки. Когда поднял голову, взгляды их встретились. Женщина смотрела на него смело, с любопытством, вызывающе…
Усадив гостя на диван, она уселась рядом с ним. С интересом расспрашивала его, когда он прибыл в Хелм, как ему понравился городок… Тем временем Чарковский со скучающим выражением лица листал какой-то альбом. Вдруг он перебил ее:
— Подожди, светские беседы будем вести потом. А теперь лучше скажи, берешь ты его к себе?
— Дада, ты, как всегда, невыносим, — рассмеялась Беата. — Ну что поделаешь! Видимо, мне уже на роду написано мучиться всю жизнь с военными. Идемте, покажу вам вашу комнату…
— Муж Беаты — летчик английских ВВС, — объяснил Чарковский, следуя за ними.
Осмотр занял немного времени. Комната была небольшой, но уютной. О лучшей Мешковский не мог даже мечтать. Решение проблемы с жильем, перспектива соседства с интересной хозяйкой и общество Дады, который показался ему симпатичным парнем, — все это способствовало тому, что от дурного настроения Мешковского не осталось и следа.
Несмотря на первоначальные опасения, он был теперь почти уверен, что жить здесь можно.
Когда выходили из комнаты, Мешковский пропустил в дверях Беату. Та взглянула прямо ему в глаза. Лицо ее было серьезным и изучающим. Но тут же снова появилась кокетливая улыбка.
— Ну, я вам уже не нужен, — начал вдруг прощаться Дада. — А вы, Мешковский, не будьте дураком и не приходите сегодня в училище. Воспользуйтесь тем, что у вас выдался свободный день. Следующий будет не скоро. Надо же вам устроиться…
Уже в дверях Чарковский остановился, будто бы что-то вспомнив:
— Черт побери! Не обсудили самого главного! Надо же обмыть наше знакомство… Ну и вашу квартиру. Приду часиков в семь с бутылкой. А ты, Беата, приготовь закуску…
Когда дверь за ним захлопнулась, женщина, смеясь, сказала:
— Шалопай! Но идея неплохая, верно, подпоручник?