Она: Не тебе судить о них. Время рассудит.
Он: Опять – Время.
Она: Опять и всегда – время. И вообще не в песнях дело. Ты пишешь их не потому, что хочешь оставить после себя память, а потому, что у тебя внутри воет большой серый волчище.
Он: Ерунда. Все это – обычное тщеславие, барахтанье в луже из собственного навоза.
Она: Тщеславие – игрушка для мальчиков. Очень опасная игрушка. Лучше бы вы играли со спичками.
Он: Мы играем с женщинами, а это еще опасней.
Она: Но только с нашей помощью вы можете по настоящему победить время.
Он: Как?
Она: Мыш, который есть и ждет нас у бабушки. Второй Мыш, которого я ношу с собой. Их дети, в которых они перейдут с помощью женщины. Посмотри на эти руины закрытыми глазами. Помнишь? Ты ведь уже бегал по ним с украденным на рынке яблоком. А потом лазил через забор к дочке кузнеца. А потом у тебя была жена, и может быть, она была даже похожа на меня. А потом ты умер, и только для того, чтобы снова бежать босиком по другим улицам другого города.
Он: Да. Помнится, будучи мушкетером, я очень любил хватать за жопы монахинь.
Она: А помнишь, как одна из них за это дала тебе по наглой гасконской морде?
Он: Еще бы... (пауза) А наша любовь – тоже продолжение чьей-то любви?
Она: Конечно. И мы, уходя, подарим ее другому мальчику и девочке.
Он: Но это ведь будет нескоро.
Она: Так нескоро, что тебе еще надоест меня любить.
Он: Или тебе.
Она: Нет. Для меня любить тебя – то же, что дышать. Когда я тебя не вижу, меня нет.
Он: Но ведь я есть.
Она: Да.
Он: Тебе хорошо?
Она: Да.
Камера гаснет.
Дом. Она лежит на диване, отвернувшись к стене.
Он: Вставай, сонное царство.
Она: (глухо) Я не сплю.
Он: Что-то случилось?
Она: (оборачиваясь) Ничего особенного.
Он: И все-таки.
Она: Я сделала аборт.
Он: Что?!
Она: (с каменным лицом, очень спокойно) Я сделала аборт. Второй Мыш перестал расти, и его пришлось вычистить.
Он: Как вычистить? Куда вычистить?
Она: Второй Мыш перестал расти, и я сделала аборт. Он перестал расти, потому что есть такая болезнь, которая называется хламидиоз. Она убивает зародышей. Эту болезнь я подцепила от тебя, а ты – от одной из своих блядей. Вот. А теперь, пожалуйста, не трогай меня и ничего не говори. Обед на столе.
Долгий черный кадр. Возможно, помехи, как в начале или конце пленки.
Знакомый торшер. Вечер. Она вяжет что-то. Ее движения очень быстры и точны. Кроме рук, не движется ничего. Она не смотрит в камеру и молчит.
Взгляд камеры за окно. Она гуляет по двору с Мышом. Тишина.
Сцена с вязанием у торшера повторяется. Ее движения стали чуть медленнее. Связанный кусок стал гораздо больше.