– Еще бы! – Она тут же достала сигарету и закурила. – К такому воздуху сразу не привыкнешь. Нужно постепенно... А то голова закружится с непривычки!
Он тоже закурил, искоса поглядывая на Нее. Она, положив ногу на ногу, откинулась в кресле и смотрела в окно. За окном, не оглядываясь, куда-то бежали деревья.
– У вас нет ничего выпить? – вдруг спросила Она. – А то голова все-таки закружилась, нужно раскрутить ее в обратную сторону...
– В бардачке лежит бутылка вина. Сможете сами открыть? – Ему не хотелось останавливаться.
– Конечно. Чем?
– Там же лежит нож, увидите.
– Да, вы – удивительно галантный кавалер. Бокала я, вероятно, не найду в вашем бардачке.
– Нет. Пейте из горлышка – меньше расплещется...
– Вы жадина и грубиян. Я с вами не дружу...
– Не сердитесь. Космонавты вообще из тюбиков питаются...
– Ладно, ладно... Не выкручивайтесь. Будете глоток-другой?
– Нет, куда мне... Я за рулем. Впрочем, глоток – можно. Давайте.
Первый раз он выпил вина там же, в Доме. Неизвестно, кто из них двоих опьянел больше, но оба пустились в пляс, и черно-белые фотографии красно-белых предков чудом удержались тогда на стенах. Поутру не досчитались одной ступеньки, а уж сколько с крыши слетело черепицы, так никто и не узнал. Они с Домом были заговорщиками и не делились со взрослыми своими маленькими тайнами. Поутру оба болели, и Дом наскоро слепил облако, которое выжал дождем на две похмельных головы.
10-й километр.
– Какой ветер! Вы не простудитесь?
– Нет, ничего, – Он сделал еще один глоток и не добавил: – Он меня вылечит в случае чего.
– Кто «он»? – не спросила Она.
– Мой Дом... – сказал Он вслух.
– Что «ваш дом»? – Она удивилась. Глаза блестят, юбка ползет вверх, медленно, как штора в старом кинозале...
– Ничего. Мой Дом вам понравится. Там уютно...
«Хорошо, что ты меня не слышишь, старина... Сказать про тебя „уютный“... Да... Не волнуйся, я все помню. И как ты умеешь лечить, я помню тоже. Хорошо, что бабка настояла тогда, чтобы меня привезли к тебе из больницы. Ты вытянул меня наверх, как невод со дна, с барахтающимся уловом будущих лет. Я тебе уже говорил „спасибо“? Не помню... Спасибо. Спасибо. Спасибо».
15-й километр.
– Так странно... – сказала Она.
– Что?
– Мы ведь оба с вами понимаем, куда и зачем едем. И все еще на вы, и даже не целовались ни разу...
– Ты не понимаешь, куда едешь! – не крикнул он. – Зачем – это уже не так важно.
– Вы мне очень нравитесь. Давно нравитесь. Давайте поцелуемся... – она положила руку ему на колено. Пьяная, красивая, добрая девочка.
– А вдруг вам не понравится... Придется возвращаться. А я так хочу показать вам...