Старик закурил и стал глядеть в окно напротив. И думать о Ли (думать ли?...).
В окне напротив мальчишка лет двадцати раздевал девочку чуть младше себя. Она стояла неподвижно, закрыв глаза, улыбаясь собственным ощущениям. Она вся была – как новогодний мандарин, под кожурой которого спрятана сочная мякоть. И маленький гурман не спешил с трапезой. Обнажив очередную дольку, он грел ее дыханием, касался пальцами, придирчиво разглядывал на свет. И лишь потом приступал к следующей.
Наконец, девчонка оказалась совершенно обнаженной. Мальчик взял ее на руки и отнес на постель. После чего разделся сам и встал на колени перед кроватью. Перед его лицом оказались две игрушечные ступни. Мальчик принялся старательно ласкать их, будто, раздев свою ненаглядную, теперь заново одевал ее в свои прикосновения. Начиная с невидимых чулок...
«22.00. Встреча с Ли...»
Вкус табачного дыма сменился запахом горящего мундштука. Старик с досадой погасил окурок в пепельнице. Как быстро кончается эта единственная папироса!..
То ли дело – объятия в окне напротив. Они только начинались. И Старик с привычной смесью ужаса и восторга узнавал свою Ли в этой смешной чужой девчонке. В каждом ее жесте, взгляде, крике билась подстреленная птица Прошлого. И память Старика, как ошалевший сеттер, рвалась напролом, через камыши, по пояс в грязи, за своей добычей.
Иногда узнавание происходило спокойно, а иногда сердце не справлялось и переставало помещаться в груди. Тогда Старик доставал вторую папиросу и выкуривал ее взахлеб, давясь горьким дымом. В такие минуты ему хотелось умереть. Но ни разу не удалось.
Как все Старики, он слишком любил жизнь...
...А девчонка любила сзади. И еще на боку, тоже сзади, чтобы ноги переплелись и решительно некуда было отползать. А сверху не любила. И не любила Роллинг Стоунз. Зато обожала Битлов, пиво и Микки Рурка.
Сегодня она была в ударе. Поймала темп, расслабилась и поплыла по течению. Мальчик не отстал и не поторопился, они вместе плеснули по воде и потом долго качались на расходящихся кругах.
– Кайф! – сказал мальчик. – Сегодня твой день...
– Да, – прошептала она. – Здорово было...
– Старик закурил-таки вторую сигарету, – сказал он.
– Я видела, – шепнула она, не глядя в окно. – А тот, что на четвертом этаже, сегодня не появился...
– Он много пропустил...
– А бабуля с третьего?
– Была, куда ж она денется. Даже свет не погасила. Сидит, смотрит в театральный бинокль...
– Ха! – она рассмеялась. – Надо ей полевой подарить!
– Обойдется...
Она по-кошачьи потянулась и перевернулась на живот.