– Надо поразмыслить. Сейчас, – он прищурился на солнце, – пятый час или около того. Думаю, вечером нас не потревожат, но завтра… Завтра снова сядут на хвост.
– Что с того, капитан? – буркнул Форест. – Сунутся, так снова пустим кровь.
– Прах и пепел! Перебьем гадов! – поддержал его Морти.
Начался галдеж, но боцман и Брюс Кук, бывшие поумнее прочих, хранили мрачное молчание. Наконец Боб прохрипел:
– Порроху мало… Так, капитан?
– Так.
– И что ты прредлагаешь?
Серов пожал плечами.
– Есть разные планы. Можно залезть на склон, дождаться сарацинов и сверху отстрелять собак, а заодно и турецких старшин. Можно проникнуть ночью в лагерь и поискать там порох и еду. Можно опять свернуть к побережью, пощупать, что там творится… Но все это – дела рисковые. Можно оставить ложный след – пройти в среднее ущелье, потом обмотать ноги травой, вернуться и двигаться по воде на северо-восток. Для этого мне надо знать, куда ведут эти теснины. – Он сделал паузу, затем спросил: – Что скажешь, Абдалла?
– Эта, – мавр ткнул пальцем в южный каньон, – идти чэтыре мили, пят, шест и далше – тупик. Будэм… как это по-англиски?.. да, попаст в капкан. Срэдная дорога лутшэ – идэт на гору, гдэ можна поднатся. К ночи будэм на пэревал. А та, гдэ уэд, опасна. Там кабил, балшое сэление.
– Селение… кабилы… – в задумчивости повторил Серов. – Ты уверен, Абдалла?
– Когда быт молодой, я ходит по этот горы от Сиди-Ифни[117] до Тунис. Мой памят хороший.
– Значит, там деревня кабилов… – Серов повернулся лицом к потоку. – Не попросить ли у них помощи?
– Они чужих не любят, – напомнил Мартин.
– У нас есть золото. Мы можем заплатить, если нас приютят в селении. Можем купить еду и порох.
Деласкес покачал головой.
– Сожалею, дон капитан, но кабилы не торгуют ни пищей, ни своим гостеприимством, а пороха у них и вовсе нет. Что до золота, то они добывают его силой, отбирая у купцов и путников. Нам повезло, что мы с ними не столкнулись.
– Мы встретили мальчишку-пастуха.
– Он был шауия, мой господин. Это племя более мирное, а кабилы воиственны, жестоки и коварны.
Серов кивнул, не сводя взгляд с ущелья с уэдом. Потом сказал:
– Ты, Мартин, и ты, Абдалла, не раз говорили мне, что магрибцы не любят турок, а берберские племена питают ненависть к тем и другим. Если кабилы столь воинственны, не могли бы мы натравить их на людей Карамана? Мы дважды проходили мимо их деревень, и нас встречали камнями и стрелами. Но за нами той же дорогой шли турки и магрибцы! Мы бились с ними, и, быть может, кто-то из местных следил за этими сражениями. Во всяком случае, они слышали выстрелы и грохот взрывов.