Улыбка хозяина сделалась ещё слаще.
— В таком случае турист?.. Diable! Как я сразу не догадался! Мсье путешественник? Наверное, немец или датчанин? Или, быть может, британец, судя по костюму? О, что я? Мсье, наверное, представитель какой-нибудь фирмы? Но, mille pardon,[2] чем же я могу, собственно, быть полезен мсье?
— Видите ли… — не сразу ответил Беляев, ошеломлённый красноречием хозяина. — Мне нужно, собственно, не вас, а шкипера Маттисона…
— О! Я отлично знаю капитана Маттисона. К сожалению, его сейчас нет. Но, мсье может быть спокоен, мсье ле каптэн будет с минуты на минуту. Он постоянно кушает в этот час венский шницель с яйцом и килькой и выпивает свою порцию…
— Я могу подождать? — вопросительно сказал Беляев.
— О! Ещё бы! Такая честь!.. Быть может, мсье не завтракал? В таком случае позволю себе предложить мсье отбивную свиную котлету карбонад натюрель. Мсье может быть спокоен за качество. Свиньи в Финляндии вне конкуренции. Редко выпадает здесь удовольствие услужить гостю из общества! — объяснял Мишо, словно на крыльях летая от прилавка к столику с тарелками и судками.
— Французские суда здесь не особенно часты. Да и то всё больше бретонцы и нормандские жеребцы. Наши марсельцы не любят холодной воды. Кстати… — Мишо наклонился к уху Беляева, нахмурив брови и придав лицу зверски таинственное выражение, прошептал тоном подкупающего наёмного убийцу: — Быть может, мсье пожелает перед едой стакан «рюсски очищенни»?.. Очень возбуждает аппетит, и очень недорого. Всего две марки стаканчик…
«Чёрт бы тебя побрал! — подумал Беляев — Почти восемь гривен за сотку „казённой“… Вот уж истинно запретный плод сладок».
— Благодарю вас! — сказал он вслух. — Я предпочитаю стакан красного вина.
— К сожалению, этим не могу похвастаться, — сокрушённо вздохнул француз. — Здешнее пойло годится разве лишь для тех, из каре которых вам готовят сейчас котлету. — Впрочем… — задумался он на минуту, — я, пожалуй, угощу вас парой стаканчиков одного винца. Осталось у меня в погребе полдюжины настоящего бордо. Приобрёл я его… гм… по случаю, ещё в то время, когда служил метрдотелем на «Марии-Антуанетте». Винцо… мягче пуху!.. Только, чур, условие: мсье должен мне разрешить не ставить этих стаканов в счёт. Я никому не позволю сказать, что Шарль Мишо взял деньги за своё фамильное бордо с человека, говорящего языком его родины… Сейчас я схожу сам… А вот, кстати, и мсье Маттисон!
Задребезжала стеклянная дверь, и на пороге появилась внушительная коренастая фигура мужчины лет пятидесяти в высоких сапогах, кожаной куртке и синей фуражке с тремя галунами.