Казнь отменяется…
Когда меня втолкнули в кабинет, он стоял у окна.
Связанные за спиной руки уже потеряли всякую чувствительность.
В тишине было слышно, как в ожидании приказа сопит охранник.
— Развяжи.
Мой сопровождающий повиновался.
— Можешь идти, — этот голос не может принадлежать человеку. Голос мраморной статуи — ровный, без тени эмоций. Охранник вышел.
Холодно. "Я не чувствую боли, я не чувствую боли". Только холод и лед, обжигающий босые пятки.
— Почему ты не умерла? — в его голосе прорвалась… боль? Что это? Отзвук сострадания?
Ненависть… Куда делась моя ненависть к камерлинцам? Мой палач, я должна была бы ненавидеть его, но… не могу.
— Почему ты не умерла?
— Ты бы хотел этого? — я попыталась улыбнуться разбитыми губами.
Со стороны улыбка, наверное, показалась жуткой. Его передёрнуло.
— Да, я так хотел.
— Ты приказал подсыпать яд в чашу с водой?
— Нет, это был чай, я сам положил туда листья кусары1, - он отвернулся. Значит кусара… вот почему я не почувствовала вкуса…
— Спасибо, — снова долгая пауза, — но мне пока ещё рано умирать…
— Ты не понимаешь, — полковник стоял ко мне спиной, его шпага лежала на столе, а я уже чувствовала кисти рук. Один шаг вперёд, едва ли он успел бы защититься, — теперь тебя ждут долгие мучительные пытки и ещё более мучительная, ужасная смерть.
Я это знала и без него, но умирать по-прежнему не хотелось.
Он шагнул к окну.
Шансы увеличились.
Схватить шпагу, пронзить своего мучителя и бросится вверх по лестнице. Выйти наружу мне не дадут, но зато я смогу умереть, сражаясь…
Он нервно пожал плечами.
Шпага так близко, протянуть руку и убить…
Именно этого он и хотел. Хотел, чтобы я завладела оружием, а там кто кого. У него на поясе нож, при его ловкости и силе шансы почти равны. Терм хотел меня убить или умереть сам… Нет, я не доставлю ему такого удовольствия, я буду жить столько сколько отведено судьбой, и он будет жить… и пусть… пусть страдает…
— Почему ты не умерла раньше? — он снова повторил свой вопрос. — У тебя было столько возможностей…
— Наверное, потому, что я люблю жизнь… — ответила я тихо, — и потому, что… — я не стала продолжать. Может быть действительно было бы лучше, чтобы я умерла… Он… он мой палач… которого я…
Смешно.
Смешно и страшно.
— Ты не знаешь, на что способны наши палачи, — злость и отчаяние сквозит в его голосе.
— Знаю, — работу их палачей я еще не лицезрела, зато видела работу наших…
— Тогда сделай, как велит Илактрион, возможно он дарует тебе лёгкую смерть.
— Ты печёшься о моей смерти? Так убей меня! Возьми свою шпагу и убей!
Пауза и…
— Не могу.