Мгновением спустя эта добрая парочка ловко подхватила меня под руки и потащила в тюремную камеру.
Всю дорогу, не переставая, палач бил меня кожаной плетью, бил не по службе, бил просто так, от себя, для души. Местный палач любил свою работу…
Меня бросили в камеру и принесли ужин — кусок чёрствого хлеба и кружку холодной воды. Воду я выпила, а хлеб выпал из моих рук, когда я прислонившись к сырой стене закружилась в водовороте беспамятства.
…я убила невинного человека?..
— Невинных не бывает, — ровный монотонный голос не принадлежит никому, он рождается в моей голове, звенит похоронным колоколом, — едва родившийся на свет младенец уже в чём-либо виновен.
— Наверное, — мысленно соглашаюсь я, чувствуя, как постепенно угасает сознание. Меня закружило в омуте времен, стремительно унося в глубины небытия. И сразу становится так тихо, спокойно, но нет…
— …ты должна мне услугу, — уже другой, смутно знакомый голос доносится сквозь пелену забытья.
— Ты должна мне услугу, — мягкая, но упруго-настойчивая магия проникает в сознание, будоража мои мысли.
— Я помню, — произнести эти два слова оказывается тяжелее, чем одолеть вершину Кирхи.
— Выполни договор, час настал, — требует голос.
— Не могу, — я мысленно развожу руками.
— Печать договора поможет тебе.
— Магия надо мной не властна, — я позволяю себе усмехнуться.
— Девочка, ты слишком мало знаешь о магии, она непознаваема и разнообразна. Магия, несущая зло, не имеет над тобой силы, но магия добра всесильна. Она поможет тебе спастись.
У меня нет сил чтобы сопротивляться настойчивости этого голоса.
— Хорошо… Я постараюсь выжить… — каждое слово даётся с трудом, — выжить, чтобы потом выполнить наш договор.
— Ты не поняла задание — ты должна жить. Спасись — выполни договор и живи.
"Живи, живи, живи…", — эхом разносится в моём мозгу. Затем это же слово звучит призывным набатом, пелена, окружающая моё сознание рассеивается, я сжимаю зубы и пытаюсь вынырнуть на поверхность — к грани отделяющей жизнь от смерти…
Я вернулась в реальность с криком неимоверной боли. Всё тело скрутило судорогой, а изо рта хлынула кровь…
— …хорошие сапоги, — открывший дверь охранник бесцеремонно стащил с меня обувку, — тебе они уже всё равно ни к чему, — словно оправдываясь за свой поступок, проговорил он, — пошли.
Добрый пинок в ребра, должный повлиять на мою расторопность, только прибавил мне злости.
"Я еще отомщу".
Ещё один удар. Я закашлялась и поднялась на ноги.
— Топай, топай, — «дружеский» толчок в спину. Под босыми ступнями ледяной пол. Каждый шаг даётся с трудом, меня качает, но я упрямо иду вперёд. А что собственно остаётся делать? "Похоже, сегодня меня ведут куда-то ещё, — сознание машинально анализирует происходящее. Поворот к камере пыток остался позади. — Казнь? Неужели так быстро? Лучше было бы умереть ночью…" Кажется, выход во двор здесь, во дворе плаха, но меня ведут дальше…