— Я что, совсем дурак? Я, наоборот, ее к дороге вывел, помочь хотел, а она испугалась. Тут знаешь, какие огоньки вредные — они очень не любят, когда к их жилищам близко подходят, а она как раз недалеко ошивалась. И как ее угораздило дотуда добраться? Завели бы ее в болото или в овраг какой-нибудь, она бы оттуда никогда не выбралась.
Ее величество задала еще один вопрос, который мучил ее не меньше первого:
— Ты к папке возвращаться собираешься? Мальчишка снова почесался, но в этот раз, скорее, по привычке.
— Придется, — невесело вздохнул он. — И убить кого-нибудь тоже придется. Если я этого не сделаю, он мамку обещал сам прирезать.
— А хочешь я тебе помогу?
— Прирезать кого-нибудь?
— Да нет, с папкой справиться.
Волчонок с сомнением разглядывал девушку:
— Не, ты не справишься. Он знаешь, какой сильный, медведя загрызть может. Его даже огоньки не трогают — боятся.
— Ну мы тоже не лыком шиты. — Королева встала, отряхиваясь, — Я все-таки эльф как-никак, и не с такими справлялась. Ну что, покажешь дорогу или так до конца жизни и будешь бояться? Ты же никого убить не сможешь, значит, домой так и не вернешься.
— Я разбойников искал, — насупился Ганс, — думал, найду, разберусь с ними — и дело хорошее сделаю, и себе помогу, — но не водятся они здесь. Наверное, слишком к городам близко. А ты правда можешь помочь? Не обманываешь? — спросил мальчишка с надеждой.
— Помогу, чем смогу, — обнадежила его Эйриэн.
— Тогда пойдем. — Волчонок поднялся вслед за ней.
— Как зовут твоего папку? — поинтересовалась эльфийка, пока они шли по лесу.
— Не папка он мне. — Ганс отмахнулся от очередного светляка. — Яном его зовут, а сам он себя зовет волком.
Идти пришлось долго. Мальчишка далеко забрался от дома в поисках разбойников. Шли в полной тишине — под ногами не скрипели ветки, не шуршала трава, их не пугались звери, принимая за коренных жителей леса. Так тихо могут ходить разве что лесные расы и хищники. Только маленький вервольф иногда сопел да поглядывал на свою спутницу.
Лес вокруг сгустился, кроны деревьев почти перестали пропускать лунный свет, кустарников под ними росло все меньше, зато травы доходили в некоторых местах почти до пояса. Живое поле расступалось перед королевой, словно свита придворных, и послушно смыкалось за ее спиной, когда она проходила мимо. Светляки кружили вокруг них хороводом, оживляя темноту, но на них мало обращали внимания.
— Пришли, — наконец сказал волчонок, встав как вкопанный, и показал в сторону, откуда вот уже какое время доносился запах готовящейся абсолютно человеческой еды. Сквозь дикий бурьян виднелся огонек. Далеко же забрался монстр. Оно и понятно: еще не совсем обезумел, чтобы не осознавать, что этэнов ему надо сторониться. Это потом уже ему будет все равно, и звериное чутье потянет его ближе к человеческим поселениям.