Бланш расслабилась и засмеялась:
– Ах, вы все об этом! Уверяю вас, не о чем беспокоиться, сущая ерунда. Тетушка была бедной, как церковная мышь, и я, конечно, собираюсь прийти за наследством, но уверена, что эти крохи меня дождутся. Никто на них не позарится… Кроме того, раз мой поверенный не говорит ни о какой срочности, то и необходимости срываться и спешить в Шотландию у меня нет.
– Когда вы в последний раз связывались со своим поверенным?
– Я писала ему уже отсюда…
– Когда это было? Вы помните дату?
– Разумеется, нет! Но я могу поискать его письмо, он заверял меня, что спешить некуда…
Бланш привстала, но лорд Райт жестом остановил ее и показал на стул:
– Не стоит. Садитесь. Я прекрасно представляю, что может быть в том письме. Мне интересно, следите ли вы за числами… Сколько времени прошло с момента смерти вашей тетушки?
– Не помню, но больше полгода. Ее не стало…
– Именно! Милое дитя, полгода уже истекли. И если вы не объявитесь в самое ближайшее время, то, поверьте мне, у вас будут неприятности. По крайней мере, во всем, что касается состояния вашей тетушки.
– Но я в любом случае не могу сейчас уехать! У меня Агата, Луиза в гостях… – С уст Бланш чуть было не сорвалось слово «семья», но она вовремя осеклась. – Можно написать мистеру Филлису…
– Я написал, – сказал лорд Райт неожиданно резко. – Едва вы назвали мне его имя, я написал. И он уже прислал мне ответ, в котором, хоть и без подробностей, меня не касающихся, сказано про истечение срока. Надо ехать, Бланш, – сказал он. – Что бы там ни было вам оставлено, оно в любом случае наверняка соизмеримо с заработком, который вы имеете у Вудов. А отмахиваться от денег в вашем положении неразумно.
Бланш посмотрела на него с изумлением. От кого, от кого, а от лорда Райта она никак не ожидала, чтобы он начал тыкать ей в нос ее собственной бедностью. Не сноб и не гордец, не зазнайка и не пьянчуга-бездельник, лорд Райт – истинный аристократ, королевский слуга и старый вояка – никогда не обижал людей просто так. И если он счел нужным отчитать Бланш за ее поведение, то это свидетельствует лишь о том, что он относится к ней почти так же, как к своей крестнице. И слова его – проявление заботы, а не полускрытое оскорбление.
– Но как быть… Меня не отпустят сейчас, да я еще не успею собраться… А Луиза? Вы с ней отправитесь в Грэммхерст-холл или будете ждать моего возвращения? Ох, как же не хочется ехать…
– Представляю, что будет, когда вы заявитесь со словами: «Ах, ох, мне ничего не надо, где тут расписаться, что мне лень и некогда возиться!» – строго сказал Райт. – Мне придется ехать с вами, иначе вы ухитритесь остаться ни с чем.