— Полная неудача, ваше превосходительство. Китайский генерал меня не принял. Его адъютант сказал мне, чтобы мы воздержались от визитов. Что в Шанхай флотилия допущена не будет. Что китайское правительство не может признать нас воюющей стороной, так как гражданская война в России окончилась.
— Вот до чего дожили, Алексей Александрович! — с горечью сказал Старк, вытирая пот со лба. — Китаец не желает принять русского адмирала. Но чашу придется испить до дна…
Вошел капитан Вузунгского порта Тирбах.
— Разрешите, ваше превосходительство?
— Прошу, прошу… Вот вы, здешний старожил, скажите нам, что же всё-таки следует делать? Почему такое странное отношение?
— Начальник штаба обороны, ваше превосходительство, мне сказал, что они сейчас признают только московское правительство. Суда, не подчиняющиеся этому правительству, они будут считать пиратами, как только вы пустите в ход свое оружие.
— Пираты под андреевским флагом! Да он с ума сошел!
— Это понятно, ваше превосходительство. На маньчжурской границе около десяти красных дивизий. Англичане вас тоже не поддержат. Разве что французы и американцы…
Адмирал оживился:
— Французы, вы говорите? А их много в Шанхае?
— У французов здесь обширная концессия. Многие русские генералы и офицеры нашли там себе приют.
Вмешался Подъяпольский:
— Разрешите, ваше превосходительство, я съезжу с неофициальным визитом. Инкогнито, в штатском.
Старк выпучил на него глаза и молчал. Тирбах обратился к Подъяпольскому:
— Вам, Алексей Александрович, прежде всего нужно побывать у Гроссе…
При этом имени Старк очнулся.
— Да, да, Гроссе. Я совсем забыл. Долго был в Китае русским генеральным консулом…
— А сейчас, ваше превосходительство, помощник по русским делам Хзу Юаня, китайского комиссара…
Старк побагровел:
— И здесь комиссары! Ужасно!
Тирбах пропустил это замечание мимо ушей.
— Гроссе, ваше превосходительство, имеет большой вес и старые связи в консульском корпусе. Держит в руках двадцатитысячную русскую колонию. Многое может сделать.
На этом и порешили. Подъяпольский ушел собираться.
Гроссе принял его в домашней обстановке с грустным радушием.
— Слышал, слышал о вашем крестном пути. К сожалению, я немногим могу вам помочь, но сделаю всё, что в моих силах. Дело в том, Алейсей Александрович, что я в этом здании доживаю последние дни. В Пекине красный дипломат Иоффе на днях подпишет консульскую конвенцию, и здесь появится новый консул-большевик. В этом самом здании.
— А, простите, кто такой этот Иоффе?
— Бывший портной. Участвовал в заключении позорного Брестского мира. Сейчас Чрезвычайный московский посол… Так скажите мне, адмирал, что я должен для вас сделать?