Он услышал, как позади него со скрипом открылась дверь.
— Он уже очнулся, Талли? — спросил Браймер.
— Только что, — ответил тот, грузно поднимаясь со стула. — Я тут подумал… может быть, кому-то из нас следовало бы, навести справки в трактире.
— Ван Роуэн хочет, чтобы мы разобрались с ним, так что именно это мы и сделаем. — У Браймера явно чесались руки.
Ван Роуэн. Почему это имя показалось Итану знакомым? Только бы выбраться отсюда, и он убьет Ван Роуэна, разорвет голыми руками. Старик даже не представляет, на что обрек себя и свою семью.
Итан услышал звук высвобождаемого из ножен клинка и задергался, пытаясь высвободить руки.
— Но, Браймер, что нам стоит проскакать до…
— Я только что вернулся с постоялого двора. Никто не заметил ничего предосудительного. — Браймер появился в поле зрения Итана. — Миссис Ван Роуэн просидела там с Флорой за обедом около часа, после чего они ушли. — Он поковырял в зубах кончиком ножа. — Кучер клянется, что не видел никого постороннего и отвез их домой одних, что подтверждает и Флора.
— Но иногда… похоже, миссис Ван Роуэн позволяет себе…
— С другой стороны, — продолжил Браймер, проигнорировав слова Талли, — этот тип — чужестранец, лакал спиртное без меры. Девчонка за стойкой сказала, что он просто жалкий пропойца и шотландская скотина.
«Вот злобная сучка… только из-за того, что я дал ей отставку…»
— С ним все ясно. А что касается тебя, Талли, то либо ты будешь делать, что приказано, либо сегодня же уберешься с земли Ван Роуэна.
Нет, нет. Итан озолотил бы Талли, лишь бы тот не слушал Браймера.
У Талли опустились плечи. Нет, черт возьми, нет!
— Держи его голову, — распорядился Браймер.
Талли послушно мощным захватом сдавил голову Итана. Осыпая их проклятиями, заглушёнными кляпом, Итан предпринимал безуспешные попытки вырваться.
— Ч-что ты собираешься делать?
— Прежде всего, закончу начатое миссис Ван Роуэн. — Браймер кивком указал на исцарапанное лицо Итана. — Готов поспорить, женщины находят его красивым. Но больше они так считать не будут. Хотя это меньшее из зол, что его ожидает.
Почувствовав холод лезвия на разгоряченной коже правой щеки, Итан, собрав остаток сил, взвился в попытке высвободиться, но тщетно.
Нож вспорол щеку. Итан зашелся в крике.
— Держи его крепче!
— Я стараюсь, — отозвался Талли, усиливая захват. — Он сильный, ублюдок!
Браймер резал и резал, пока кровь не залила шею Итана. Вскоре у него все онемело, сознание едва теплилось в нем.
— Что ты делаешь? — спросил Талли.
— Если вырезать полосу, то даже после того, как все заживет, он останется обезображенным.