Как бы я реагировала, если бы мне пришлось в течение двух лет почти ежедневно до дрожи беспокоиться о его жизни и здоровье? Наверное, я стала бы нетерпимой и даже невыносимой.
Впрочем, может быть, и нет. Может быть, и научилась бы обхождению с больным человеком. Ведь я его любила.
Он был очень мужественным и желал мне только добра, но не оставил мне никаких возможностей проявить себя с лучшей стороны».
Тобиас был счастлив, когда Доната на следующее утро все-таки позавтракала вместе с ним. Ему заранее об этом сообщила госпожа Ковальски, когда рано утром пришла присмотреть за ним. Он помылся, побрился и надел свежую пижаму. Экономка поставила перед его кроватью небольшой складной столик и красиво сервировала его на двоих, разместив тарелки, стаканы и чашки. Температуры у него не было, но глаза еще больше запали.
Однако он был доволен.
— У меня сердце замирает от того, что мы вместе завтракаем, Доната!
Она еще не оделась, только накинула шелковый домашний халат на нижнюю рубашку. Без макияжа, пренебрегая условностями, она сидела около его кровати и потягивала апельсиновый сок.
— Да? Замирает?
— Неужели непонятно? Словно мы всю ночь провели вместе.
— Ты бы этого хотел?
— Больше всего на свете!
— Ну что же, — молвила она, — может быть, удастся и это организовать.
Его лицо помрачнело.
— Я что-то сказал не так? — Он положил на тарелку кусок хлеба, который до этого надкусил. — Я для тебя ничто, Доната.
— О чем это ты? Это же неправда!
— Правда. Сигарета тебе важнее.
— Нет. Иначе я бы сейчас не была с тобой.
— Почему бы тебе здесь не закурить? Мне это не помешает.
— В комнате больного курить не полагается.
— Ну, значит, ты все же можешь себе представить, что мы проведем ночь вместе?
— Ведь я только что тебе именно это и сказала.
— Разговоров мало, Доната.
— Не можем же мы быть вместе круглые сутки.
— Почему бы и нет?
— Потому что я этого не выдержу. — Доната в этот момент с удовольствием бы закурила и рассердилась на себя за это желание. — Видишь ли, дорогуша, у мужа и у меня всегда были отдельные спальни, а в течение дня каждый занимался своим делом.
— Да, но ведь это был именно муж. Он знал, что ты всегда принадлежишь ему… — Тут Тобиас сам посчитал сказанное слишком категоричным и поправил себя: — Что вы оба принадлежите друг другу.
— Да, видимо, так оно и было, — равнодушно согласилась Доната.
— А я вот никогда не знаю, можем ли мы быть вместе, — посетовал он.
— Быть может, в этом и состоит вся прелесть наших отношений. Но сейчас, прошу тебя, прекрати дискуссию и жуй!
— У меня нет аппетита.