Самоубийство? И семидесятипятилетняя женщина решилась на такой шаг?
– Что, по-твоему, она могла увидеть, Пирли?
Пожилая женщина еще ниже опускает голову.
– Несколько лет назад, убирая в кабинете доктора Киркланда, я нашла несколько фотографий.
У меня перехватывает дыхание.
– Что за фотографии?
– Такие, которые не стоит носить на проявку в фотоателье.
– Полароидные снимки?
Она кивает.
– И кто был снят на них?
– Ты и мисс Энн.
Лицо у меня горит.
– Что мы делали?
– Купались. В чем мать родила.
– Вдвоем?
– Нет. Должно быть, фотографии были сделаны с разницей в двадцать лет. На снимках вам обеим, наверное, не больше трех лет, и обе голенькие, как в тот день, когда вы только появились на свет. Вы плескались в каком-то плавательном бассейне. Если бы эти фотографии лежали с другими, я бы и не подумала ничего плохого. – Пирли выразительно поднимает палец, ноготь на котором накрашен ярко-красным лаком. – Но они лежали отдельно… И столько лет было между ними… Меня прямо как морозом обожгло. Как будто дьявол прошелся по моей могиле.
– Ты думаешь, бабушка тоже нашла эти фотографии?
– Что-то она нашла, это несомненно. В последний месяц перед смертью миссис Кэтрин буквально ни с кем не обмолвилась ни словом. В глазах у нее было отсутствующее выражение. Безнадежность.
– Пирли, я обнаружила несколько фотографий обнаженных детей, спрятанных в амбаре. В вещах папы.
Она выглядит потрясенной.
– Мистер Люк держал у себя такие картинки?
– Да. Но теперь, когда я знаю то, что знаю, думаю, он поступил так же, как и ты. Он нашел несколько подобных фотографий у деда. И оставил их у себя. Держу пари, он собирался предъявить их деду и потребовать объяснений. Может быть, именно они и стали причиной того, что он решил заглянуть в мою комнату в ночь своей гибели.
– Я искала и другие подобные фотографии, – признается Пирли, – но пока что ничего больше не нашла. Боже, сколько несчастья принес этот человек! Он болен, вот что я тебе скажу.
Я встаю из-за стола и раздвигаю занавески на окне кухни. Передо мной, величественный и молчаливый, подобно королевской усыпальнице, возвышается Мальмезон.
– Он больше не причинит вреда детям, – негромко говорю я. – Сегодня я положу этому конец.
– Как ты собираешься остановить его? Доктора Киркланда боятся даже полицейские. Господи, да это поместье стоит дороже, чем дома всех полицейских в городке, вместе взятые. Плюс дом мэра. У доктора Киркланда друзья повсюду, вплоть до самого Вашингтона, округ Колумбия.
– Не беспокойся на этот счет. Просто пообещай мне, что если ты когда-нибудь предстанешь перед большим жюри, то расскажешь всю правду о том, что тебе известно.