Отдохнув часа два, противники возобновили сражение, исход которого решили подоспевшие драгуны Боура. Под напором свежих сил шведы дрогнули и начали беспорядочно отступать в лес. Во время многочисленных атак и контратак, доходивших до рукопашных схваток, полегло восемь тысяч шведов. Обе стороны, писал участник битвы Вейе, вели такой силы огонь, что нельзя было уловить отдельных выстрелов, все сливалось в сплошной грохот.[119]
Наступившие сумерки и начавшаяся снежная вьюга вынудили прекратить сражение. Царь намечал возобновить атаку на следующий день, но, когда наступил рассвет, шведов на месте не оказалось. Левенгаупт решил спасти остатки разгромленного корпуса от полного истребления, оторваться от корволанта: ночью он велел жечь телеги, создавая видимость, что солдаты греются у костров, а сам под покровом темноты бежал в сторону Пропойска. Это было не отступление, а именно бегство. Утром 29 сентября взору русских представилось поле, усеянное убитыми и ранеными шведами.
Левенгаупт пытался захватить с собой остатки обоза и артиллерии, но из этого ничего не вышло. «В пути наши пушки, – свидетельствует Вейе, – завязли в болоте, и не было сил их вытащить, так как колесами сотен телег дорогу настолько разбили, что вряд ли можно было передвигаться по ней даже верхом». Впрочем, то, что было довезено до Пропойска, пришлось там сжечь.
Победа была впечатляющей. В течение дня царь одно за другим отправляет письма друзьям, в каждом из которых можно обнаружить любопытные детали. То он извещал корреспондента, что «сии все были природные шведы и ни одного человека не было во оном корпусе иноземца», то несколько часов спустя уведомлял, что «сия виктория еще час от часу множитца и непрестанно разбитых неприятелей наши стами в обоз приводят, между которыми есть довольное число и афицеров». Итоги битвы царь подвел в письме к своему денщику Александру Васильевичу Кикину: «Только сие истинно, что Левенгопт со фсем корпусом пропал».
Витворт доносил из Москвы 6 октября: «Вчера два гонца (Ягужинский и Сафонов. – Н.П.) разъезжали по наиболее посещаемым улицам столицы, предшествуемые двумя трубачами, объявляя важную новость: отряд русских войск под начальством его величества и князя Меншикова на голову разбил маленькую армию генерала Левенгаупта, положил большую часть ее на месте (по некоторым сведениям, до 8000 человек), совершенно рассеял остальную, захватил всю неприятельскую артиллерию, обоз, огромные запасы провианта, двух генералов и множество других пленных». Сам Меншиков в письме к супруге Дарье Михайловне, отправленном 29 сентября, сообщал о своем участии в битве: «Надлежит вам чрез письма благодарствовать господина полковника (то есть Петра. –