Но это уже не поправишь.
— Пообедать пришел, — пробормотал я.
— Ах, пообедать, — улыбаясь, сказал белобрысый. — Святое дело. А мы вот ужинаем… с вашего позволения.
— Здесь что, самообслуживание? — спросил я, оглядываясь по сторонам.
— Ну, почему же, — возразил белобрысый. — Я с удовольствием вас обслужу.
Он протянул обе руки вперед — на них оказался поднос с тремя тарелками и стаканом.
В тарелках аппетитно дымилось, высокий стакан, запотевший от холода, был наполнен чем-то зеленым: наверное, "тархун".
— Спасибо, — сказал я неуверенно и, тоже протянув руки, сделал шаг вперед.
Но тут поднос взвился под потолок и, описав круг над моей головой, на бреющем понесся над столами. Чиркнул по поверхности крайнего столика, завертелся, остановился.
— Приятного аппетита!
Белобрысый поклонился и сел. Рыженькая засмеялась.
Решив пока ни на что не обижаться, я подошел к столику.
В одной тарелке был огненно-красный борщ, в другой — румяная куриная ножка с гарниром. Курицу я как раз терпеть не могу, но делать нечего: ешь, что дают.
Я протянул руку к стакану — стакан не улетел, не исчез, он был совсем настоящий и очень холодный. Но пахло от него нашатырным спиртом.
Я поднес стакан к губам.
— Ты что? — закричала вдруг рыженькая. — Шуток не понимаешь?
Она нахмурилась, поднос пропал, стакан тоже.
Только пальцы мои, державшие его, оставались влажными и холодными.
— А что? — недовольно проговорил белобрысый. — Отличная работа. Белки и углеводы.
— Знаю я эти углеводы!
Рыженькая встала, подошла к прилавку, отодвинула крышку, оттуда повалил пар.
— Вот твой обед, — сказала она мне. — Бери и не бойся.
У нее были серые глаза, казавшиеся очень светлыми из-за множества веснушек вокруг — на щеках, на носу и даже на лбу.
"Ну ладно, птенчик, — подумал я о белобрысом, — тебе отольется!"
Тот покосился на меня и сделал вид, что ничего не расслышал.
Обед на сей раз был настоящий, без подвоха: бульон со слоеным пирожком, жареная треска с картофельным пюре, яблочный компот — всё как на заказ, любимая мною еда.
Так что я славно пообедал.
Летуны, естественно, ушли раньше меня. Белобрысый прошел мимо, даже не взглянув в мою сторону, рыженькая обернулась у выхода и помахала мне ручкой.
Наевшись до отвала, я поднялся к себе и до полуночи читал Конан-Дойла.
Никто меня больше не беспокоил.