Платье было очень славненькое и шло Черепашке, но я не стал ей этого говорить: с какой стати я буду делать комплименты общежитскому портняжке?
— А учителей здесь сколько? — спросил я.
— Трое.
— Как трое? И больше никого нет?
— Никого.
— Как же они справляются?
— Подумаешь, — беззаботно сказала Рита. — Нас ведь тоже немного.
— Это, конечно, так… А кто уборку делает?
— Никто. Мусор сам пропадает. Здесь такая энергетика.
Я совершенно растерялся.
— Так что же, значит, в школе всего-навсего десять человек?
— Десять? — переспросила Черепашка. — Почему десять?… Ах, да, правильно, десять. И что тут такого особенного?
— Да ничего… А где учителя обедают? Что-то я их в столовой не вижу.
— Я тоже. Наверно, у них своя, отдельная.
— А где они живут?
— Вон там, в голубом домике. Мы туда не ходим.
— Почему?
— Вот принялся! — Рита засмеялась. — Прямо как Олег. Он тоже, как приехал, всех вопросами изводил. Почему да почему… Теперь успокоился.
— Наверно, всё понял. И я успокоюсь, когда пойму.
— А что ты хочешь понять?
— Да много чего.
"Хотя бы насчет говорящих стрекоз," — подумал я, но вслух не сказал: еще решит, что у меня с мозгами не всё в порядке.
Мы посидели еще, поболтали.
Точнее, болтала Рита: надо думать, с нею давно уже никто по-человечески не говорил, и она соскучилась по доброжелательному слушателю.
А мне-то что? Я слушал и мотал себе на ус.
— Если ты Соней интересуешься, — сказала как бы между прочим Черепашка, — то это пустой номер. Соня, если хочешь знать, за Олегом гоняется.
— В каком смысле гоняется?
— Ну, это у нас в Воронеже так говорят, когда кто-то без кого-то жить не может. По пятам ходит, сохнет — и всё такое. Правда, ей ничего не светит: Олег жутко строгий, весь из себя важный. Кроме учебы и спорта, ничем не интересуется.
Открытие было неприятное, но серьезное: о таких вещах нелишне знать, чтобы не попасть в идиотское положение.
Бедный Юрка Малинин, подумал я. Диня с Леной, Соня с Олегом, мы вот с Ритой. Получается, он один такой бесхозный. Поневоле красными перьями обрастешь.
— Диня с Ленкой дружат, — продолжала сплетничать Черепашка, — вот только дружба у них какая-то странная. Ленка ему такие истерики закатывает, вроде ревнует, а к кому — неизвестно. Диня вообще-то добрый, хороший парень.
— Это точно, — сказал я.
Черепашка поняла, что я имел в виду совсем другое.
— Нет, ты ошибаешься, — горячо возразила она. — Просто он очень обидчивый. Наверно, ты что-то про него плохое успел подумать.
Мне не понравилось, что Черепашка попала в самую точку.
— Еще чего, буду я думать обо всяких! — сказал я. — А над тобой он почему издевается? Тоже по доброте?