Учебник я нашел, прочитал его за три вечера. Итальянская грамматика показалось мне слишком простой.
Взялся за немецкий. Тут мыслящему человеку было много работы. Попробуй понять, отчего у этих европейцев числительные строятся на арабский манер: не сорок четыре, а четыре сорок. И с какой такой стати у них слово мэдхен (девочка) — среднего рода. Именно среднего, никуда не попрёшь. Немецкие девочки обижаются — и с пеленок требуют, чтобы их называли фрау. Разве это не интересно?
Больше мы с Николаевым к теме иностранных языков не возвращались.
Очень долго не начинали общую биологию. То есть, в расписании она значилась, но её упорно заменяли математикой, которой я и так уже был сыт по горло.
Собственно, по биологии я не очень тосковал (что мне эти пестики и тычинки?), но ее постоянные замены нервировали.
И вот наконец час биологии настал.
Явился Иванов, сухой скороговоркой информировал меня, что занимаемся теперь по полной программе, без отклонения.
— Начнем с орнитологии, — сказал он. — Вести ее буду я.
Прозвучало это торжественно:
"Командовать парадом буду я".
Я еще не видел нашего директора за учительской кафедрой, и, надо сказать, наставник Иванов меня не разочаровал.
Начал он с цитаты из ветхозаветного стишка:
— "Птичка Божия не знает ни заботы, ни труда". Как там дальше, не помнишь? "Замечательно порхает, то отсюда, то сюда". Не так? Ладно. Это не имеет значения. Вот уж несусветная глупость, помноженная на высокомерие. Кто не знает труда? Это птица не знает труда? Да вся жизнь ее в полёте, а полёт — это неустанный и непрерывный труд. А что мы знаем о заботах, которые наполняют маленькую, но очень ёмкую птичью головку, теснят хрупкую и в то же время очень прочную птичью грудь?
Уроки Иванова — это были даже не уроки, а восторженные гимны летающим тварям: какие они умные, какие красивые.
— Жемчужины мироздания, совершенные создания природы!
Приятной неожиданностью для меня оказался экран, скрывавшийся за одною из зеленых пластиковых панелей.
И видеозаписи у Иванова (из серии "Птицы Земли") оказались первоклассные.
Дух занимало от восторга, когда на экране шириной в полстены с глади зеленой лагуны взлетала стая фламинго.
Слушать Иванова было одно удовольствие.
— Есть вещи, которые человек, увы, никогда не сумеет делать. Например, нести яйца. Это наилучший способ самовоспроизведения, какой когда-либо придумала природа. Класть яйца — это так удобно, так гигиенично, так красиво…
И часов, наверно, восемь упоенно рассказывал про откладывание и высиживание яиц.
Как-то раз я спросил Олега, проходит ли он орнитологию.