Я совсем упал духом: не видать мне этой школы, как своих ушей.
— Неужели ничего главного? — настаивал Иванов. — Не верю. По ночам хорошо спите?
— Когда как.
— А если не спите, что вам спать не дает?
— Маму жалко, — с запинкой сказал я. — Мама у меня…
Иванов не пожелал вдаваться в подробности.
— Понятно, — проговорил он. — Ну, а что бы вы для нее сделали, если бы могли?
— Чтобы она жизни радовалась, не плакала.
Я смутно начал понимать, чего он от меня добивается.
Но выразить это словами не взялся бы даже для спасения жизни.
— А как это сделать? — не унимался Иванов.
— Надо ей доказывать, что всё будет хорошо…
— Словами доказывать?…
— Нет, не словами.
— А как?
Я молчал.
— Ну, добро, — Иванов заметно повеселел. — И что же, получается?
— Не очень.
— А хотелось бы?
Я не ответил. Не люблю говорить лишние слова.
— Ну что ж, — сказал Иванов, — мы на верном пути, Алексей. Просто вы подавлены своими неуспехами и плохо прислушиваетесь к себе. Вы, несомненно, одаренный человек…
Меня бросило в жар.
— …но природы своей одаренности не сознаёте. Мы вам в этом поможем. Пишите заявление. Да не волнуйтесь, вы приняты.
Должно быть, на моем лице было сомнение, потому что Иванов засмеялся.
— Между прочим, я директор школы, и мое слово — это уже решение. Вот образец: "Прошу зачислить меня в состав учащихся Чулпанской спецшколы для одаренных переростков". Дата, подпись.
— А где это — Чулпан? — спросил я, взявшись за ручку.
— В Западной Сибири. Еще вопросы есть?
Я осмелел:
— Есть. Почему "Инкубатор"?
— Раньше на месте нашей школы была птицефабрика, местные жители называли ее инкубатором. Несколько лет назад там был лесной пожар, фабрика сгорела, а название осталось. Я думал, вы спросите, почему "Школа переростков". Вас это не задевает?
— Вообще-то неприятно, — признался я.
— А смотреть правде в глаза всегда неприятно. Вы же переросток? Несомненно. В ваши годы надо учиться в десятом классе. Уж раз вы нам позвонили, вы понимаете это и не считаете тяжким оскорблением. Не так ли?
Я должен был признать, что это так.
— Вот то-то и оно. Вы удивитесь, узнав, как мало у нас учеников. Никто не хочет признавать себя переростком. Сидит за партой этакий дылда и не страдает от этого, скорее склонен всех остальных считать недоростками. Столько в нем чванства, наглости, самоуверенности… да просто хамства. Значит, не умен. Нам такие не нужны, и не идут к нам такие. Понятно?