Завернув за Наймушинский дом, Полинка припустила дальше, вдоль забора, шарахаясь от огнедышащей крапивы, что свисала над самой тропинкой, пытаясь дотянуться до нее и ужалить.
«Ну, где же папка!? – сделав очередной поворот и не увидев отца, спрашивала она себя. – Как же он быстро без меня ходит!»
Вот и развилка дорог. Влево через кладбище уходила широкая, закиданная покрасневшими ветками пихты долгая дорога в обход болота. А вправо – полузаросшая, в сосновых и еловых шишках, широкая, короткая тропа.
Полинка понеслась вправо. Да она и не знала никакой другой дороги. Она бежала, наступая на шишки, сбивая переросшие «маслята» да «бычки», а кое-где и благородные красноголовики, вымахавшие за ночь, запинаясь о толстенные коренья деревьев, переползших через дорогу. Справа незаметно вырос скальный отрог сопки.
«Ну, теперь-то я его точно догоню,» – думала Полинка, помня, что еще немного и покажется полянка перед мокрым, вонючим и комариным болотом. Она никогда не решилась бы бежать через этот страшный лес одна. Полинка ужасно боялась злых волков и медведей. Она боялась заблудиться и пропасть в этом темном лесу, к которому она и близко-то не подходила без отца или старших братьев. Но сейчас это другое дело, и она летела как ветерок и ничего не боялась. Где-то впереди идет ее папка и грустит. Еще немного и она его догонит и громко закричит: «Папка, папка, это я, смотри! Я догнала тебя!» Он обрадуется, посадит ее в свою пайву и понесет прямо до озера.
Полинка выскочила вместе с тропинкой из леса и, набрав полную грудь воздуха, приготовилась крикнуть, но никого не было, полянка оказалась пустынной.
Девочка растерялась. Так далеко и быстро она еще не бегала и все равно не догнала папку, не успела. Полинка остановилась в раздумье. «Вернуться назад?.. – она оглянулась. – Нет, уже страшно! Значит, надо бежать дальше, до самого озера. Папка наверно уже перевернул лодку и толкает ее к воде. Даже если он уже плавает, – продолжала рассуждать Полинка, – все равно легко до него докричусь, озеро небольшое». Она уже один раз кричала, когда в лодке был брат Сергей. Тот услышал и приплыл.
«Вот он удивится, когда я сама приду на озеро,» – думала Полинка, решительно направляясь к кочкастому, лохматому болоту, с чахлыми несчастными деревцами, умершими еще в детстве.
Прокопий вышел из амбара, положил в пайву сеть и, вспомнив, что так и не переделал с вечера лямки, опять вернулся в амбар, забрав с крыльца и пайву, и весло. Через открытую дверь он видел, как Полинка проскочила к дому: «Опять прячется,» – тепло подумал он и полез на повети амбара за сыромятью.