Последние шаги Полинке давались с трудом. Одолев-таки крутизну обратной стороны сопки, она перевела дыхание и оглянулась назад. Бориска сильно отстал. Он тяжело поднимался лесенкой, едва переставляя лыжи. Полинке было жаль брата, но что она могла поделать, если он решил нести все сам: и капканы, и остаток продуктов и, конечно, все, что они добыли за два дня. А добыча была немалой для тринадцатилетнего паренька и для нее, девчонки всего на год старше брата.
Бориска хоть и был маленького роста, но уже здорово походил на мужичка. Делать старался все обстоятельно, подолгу обдумывал решения, даже ходить старался неторопливо, широко шагая. Он и табак покуривал втихаря от матери и старших братьев. Отца не боялся. Да и как бояться, если тот чуть ли не круглый год в лесу. Осенью, до снега, – на утку. Зимой, – на зверя, за мясом да пушниной. В середине зимы, когда лед крепко промерзал, – уходил со старшими братьями бить майны на озерах. Весной – опять на утку. И так из года в год, как у всех, кто жил лесом.
Пока ребята маленькие – с матерью. Начинали ходить – гоняли бурундуков да кедровок. Подрастали – охотничали всерьез, как Полинка с Бориской. Ну, а кто в силу входил – тогда с отцами в тайгу промышлять.
Поджидая брата, Полинка с радостью предвкушала, как совсем скоро теплая, уютная, с ароматами свежей выпечки кинется к ним с крыльца мама, обхватит мягкими руками, прижмет к себе, будет гладить по голове, заглядывать в глаза, ощупывать – не исхудали ли.… Будет укорять, тихо выговаривая, что, мол, еще вчера их ждала, ватрушек настряпала, да шаньгу с брусникой ее любимую испекла. А Полинка уткнется в эти сладкие запахи, вберет их в себя и только тогда почувствует, что дома. Она очень любила такие встречи с уютным ворчанием ее сладкой мамы!