Таких ладных да баских они сроду не видали. Ростом высок, худощав. Красна, как огонь шелкова рубаха. Сапоги, что твое зеркало, кудри как у цыгана черные и до плеч. Глаза, словно в масле и с прищуром. Лицом чист, губы в улыбке и с румянцем по щекам.
Заохали бабоньки бедные, заахали. А он касачем поверх смотрит да все рубахой колышит… Не устала еще, девонька, слушать-то меня, нет?
Полинке, честно говоря, хотелось побыстрее узнать про портрет в овальном сердечке, да про Анну-Унну, но она решительно закрутила головой, дескать, нет, не устала.
– Ну, слушай дальше. Дальше-то интереснее будет… Так вот, девонька, с тех пор как он, Игнат-то показался на глазах, так покой в нашей деревеньке и кончился. С полудня они со Спирькой уже у лавки. Мужикам-то робить надо бы, кому там в лес, кому сруб рубить, кому на озеро, а Игнат сманиват их водкой-то, угощат. А мужик ить любит, когда задарма. Нахлебаются так, а к вечеру обязательно мордобой. Ох, и горазд был Игнат на кулаки. Лупил, только зубы летели, да кости трещали. А по ночам в Спирькину избу бабенки блудливые стали похаживать. Ну, это милая пока не для твоих ушей, – дед лукаво сморщился.– Но главное, Игнат старателей стал перехватывать раньше Петра Новожилова – «Жилы», как в народе прозвали. Лавку-то с амбарами он держал. Людишки с гор к нему приходили за провиантом да всякой всячиной. Вот Игнат и стал золотишко у них на деньги выгоднее Жилы обменивать. Подпаиват, да выведыват где, да что…
Жила мужиков подговорил. Ну, те навалились всем миром, да Игната вместе со Спирькой-то так уходили, что до конца лета ни тот, ни другой не казали больше себя. А со снегом Игнат-то и пропал. Словно и не было.
Дед, охая, встал, прошелся по избе, чем-то пошуршал, позвякал, вернулся с ковшом:
– Испей девонька кваску, у меня он на травах настоян, – старик сморщился в лукавой улыбке. – Ну, слушай дальше. Вернулся Игнат, едва весна взялась. Да не один, и на трех подводах. С ним молоденький инженер по горному делу при мундире с пуговицами. Взяли еще наших двух мужиков и в горы подались. А вот вернулись двое – Игнат да Спирька глухонемой. Во как, девонька. Интересно, нет?
– А как же остальные с инженером!? Сгинули что ли? – Полинка с интересом слушала деда.
– Вот про то не знаю, не ведаю. Потом и жандармы приезжали, по дворам ходили, да все про Игната спрашивали. А кто что знал?.. А вот теперь твой прямой интерес, девонька, – дед посерьезнел и голосом, и глазами.
– Третий раз Игнат появился уже года через… нет, пожалуй, два. И опять не один и не на трех подводах, а как купец знатный. В мягкой коляске да с людьми верховыми. И начал строиться. Вот прямо где сейчас поскотина за колодцем…