Дорога продолжала плыть. Егор уже с трудом передвигал ноги. Каждый шаг отзывался в его теле колкой, дрожащей волной, которая пробегала от ступней по всему телу, и ритмично била в голову, вела отсчет шагам.
Страшно хотелось пить. Внутри бушевал огонь. Можно было наклониться и черпануть снега, но он не мог… У него не было права даже остановиться.
Голова продолжала гудеть.
Всю дорогу Егора одолевали сомнения. Не оставляли они его и сейчас, когда столько пройдено.
Давно наступила ночь, и он почти на ощупь продолжал идти по оленьей дороге.
Но вот из-за туч нехотя, лениво вывалилась полная луна, и Егор увидел конец своего пути – распластанные, вжатые в снег конусы вогульских чумов. Они хорошо угадывались среди редколесья на высоком берегу закончившейся болотины.
Неожиданно со злобным лаем навстречу выбежала свора собак. Егор как музыку, с которой встречают победителей, слушал эту собачью какафонию. Он даже не обратил внимания, что собаки, остервенело лая, пронеслись мимо него и, став полукругом, продолжали облаивать темноту, оставшуюся за его спиной.
Дарья подбросила дров в небольшую железную печку-буржуйку, добавила огня в керосиновой лампе и снова подсела к изголовью девочки. Та крепко спала. В полумраке круглое лицо женщины светилось счастливой улыбкой. Сердце все никак не могло успокоиться. Она была счастлива!
«А как обрадуется Прокопий!?.. Скорее бы утро… Или нет, не надо утро торопить, – она осторожно поправила теплую росомашечью шкуру-одеяло на девочке и легонько-легонько погладила волосы. – Нет, пусть себе спит… Пусть подольше поспит до-чень-ка!»
Мысленно, осторожно и по слогам произнесенное «доченька» густым теплом разлилось внутри, пьяно ударило в голову, а щеки обдало жаром!
Неужели сбылось!? А вдруг вернется этот великан с красными волосами!? Вернется и скажет, что пошутил, дескать, засмеется и заберет обратно девочку!?.. А с другой стороны…, вдруг правду сказывал сосьвинский шаман!? Может вот так и должно быть.., ведь он не сказал, кто отец будущей дочери… А ведь камлал он ей давно, еще совсем молоденькой, когда Дарья только-только родила Аркадия, своего первенца.
В крепкие морозы она ездила тогда на Большую Сосьву к седенькому старичку-шаману. Он и сказал, что одних парней, однако, будет рожать она, переживет троих мужей, а в год большой беды, зимой у нее появится русская девочка и будет ей дочерью до самой смерти.
Да-а, много зим прошло с тех пор, и шаман-то, поди, давно умер, а вот сбылись его предсказания… И парней нарожала, и двоих мужей схоронила. Сейчас вот с Прокопием живет, третьим мужем. Когда тяжелой ходила, каждый раз думала, ну на этот раз девочка и по всем приметам, и старые женщины подсказывали, и травы пила, и мужей поила, а нет, опять парень рождался. И вот, совсем как тогда старичок сказывал – девочка… Сама явилась!.. Наконец, дочь!.. Пусть под старость, но судьба послала ей это счастье. Дарья не выдержала и опять потянулась к девочке и поправила «одеяльце».