«Теперь нас двое!.. А то одни мужики вокруг…» – продолжала она радостно думать.
Вся ее оставшаяся нежность теперь достанется только ей… И ничего, что не родная… Будет родной! Она научит ее всему, что сама может, что умеет.
Дарья поднялась, подбросила в печь еще дров. Постояла какое-то время, прислушиваясь к мерному дыханию сыновей, и вышла наружу.
Было тихо и морозно. Луна светила необычно ярко. «Хорошая ночь,» – подумала Дарья. Но что-то было не так. Обходя чум, она отчетливо почувствовала, как легкое неспокойствие медленно перерастает в тревогу.
«Прокопий! – была ее первая мысль о муже. – Но в такую ночь с ним и оленями не может ничего случиться. Дети спят. Погода только-только установилась. Отец девочки!? Он сейчас где-то там,» – она посмотрела в сторону болота, куда убегала еле видимая варга. Дарья представила себе, как сейчас идет этот огромный. молодой мужчина. Наверное, он быстро ходит на таких длинных ногах?! И очень сильный, и смелый, раз решился идти обратно в такую даль, так и не попив чаю. Появилась даже гордость за то, что у ее дочери такой отец.
Но чем дольше она смотрела в сторону дороги, тем все больше в нее вползала тревога.
От соседнего чума отделилась темная фигура. Дарья без труда угадала в ней старуху Матрену, тетку Прокопия. Она жила в чуме своего зятя Феди Сайнахова, который в эту ночь тоже дежурил в стаде.
Тетка Матрена, шаркая своими больными ногами по скрипучему снегу, подошла к Дарье. Ей было тяжело стоять, и она осторожно присела на грузовую нарту.