С того времени Павел сильно изменился. Кто знал его ближе считали, что виной всему новая учительница, другие думали – очередной отказ из военкомата. Шел второй год войны, а из их села буквально единицы попали на фронт. «Бронь» колпаком накрыла всех мужчин и вымучивала их в тягостном ожидании. Хотя, по правде сказать, здесь, в этом северо-таежном краю за Уралом война особенно и не чувствовалась. Мужчины продолжали работать на карьерах, добывали руду, валили лес.
Павел еще до войны окончил ремесленное училище в городе Молотове и стал специалистом по монтажу огнеупорного кирпича в доменных печах. Какой никакой, а специалист. Отправили «в резерв» по месту жительства, наложив на всякий случай «бронь». Дома как грамотного охотно приняли помощником шофера в местный гараж.
Машины работали на дровах. Готовиться к рейсу – растапливать котел, проверять колеса, прогревать картер приходилось чуть ли не с полночи. Этим в основном и занимались помощники. Готовили березовые полешки, топили, чистили кузов, проверяли баллоны и многое другое… Доставалось самое неблагодарное. Шофер приходил, садился за руль и катил себе по маршруту.
Павлу повезло, его шеф-шофером был старший брат Николай. Перед самой войной ему бревнами раздробило ногу. Кости срослись, но нога стала короче. Выдали «белый билет». Вот они и работали в паре.
С сорок второго года к ним в село стали прибывать «пленные» – жены немецких офицеров. Стройные, красивые женщины, в телогрейках, куцых зековских «чеплашках» на головах, гордо и независимо глядели поверх голов охраны и местных жителей. Они игнорировали все: и невиданную по тем временам сытную еду, и работу, и вообще какие бы то ни было приказы начальства. Женщины были необычайно измождены голодом и морозами. За ночь возле бараков вырастали целые «поленницы» трупов, которых каждый раз становилось все больше и больше.
Павлу с Николаем нередко приходилось делать по два рейса между бараками и старым отработанным известковым карьером. Приходилось выезжать из гаража как можно раньше, чтобы отвезти страшный груз затемно. В кузов «полуторки» с невысокими бортами окоченевшие за ночь трупы для плотности ставили вертикально, кого вниз головой, кого вверх. Затем обвязывали веревкой и медленно везли на край села. Братья невольно ежились от гулкого постукивания промороженных тел в кузове.
Но особенно неприятным и страшным была выгрузка. Когда открывали борт и отвязывали веревку, трупы сыпались в черноту карьера как подтоварник (короткие, небольшого диаметра бревна). Они летели долго, громко стуча друг о дружку, о каменные выступы карьера, хаотично укладываясь на дне, пугая собак и мародеров.